Граждане не дураки – в головах стало проясняться, кому этот вирус выгоден. Плюс очередное обязательное ношение масок, медицинских перчаток и прочего мало нужного, но не такого уж и дешевого, если учесть объемы продаж, доставали психологически. Короче, как говорят, кому война, а кому мать родна. Все традиционное, привычное, то, чем жили миллионы людей, разорялось, а новое, в общем-то раньше почти не нужное, богатело и набирало силу.
Сначала те, чей добрый старый, столетиями привычный и надежный бизнес рушился на глазах, растерялись. Потому как верили в пандемию и беды от новых страшных вирусов, которыми с утра до ночи пугали из телевизоров, радио, Интернета и газет. Но когда увидели, что деньги стремительно улетучиваются, новых поступлений нет, а корпорации наживаются, начались волнения. Интернет запестрил подробностями обогащения на пандемии деятелей, приближенных к властям.
На первых порах осторожно, а потом лавиной стали появляться сообщения, а была ли вообще пандемия. Потом призывы к протестам. Завести народ оказалось легко. Недовольство от сидения без работы, без денег и невозможность просто ходить куда захочешь, делали свое дело. Власти явно тупили, упиваясь фантастическими прибылями, и не успевали реагировать на начавшиеся протесты оперативно. Плохо отслеживали ситуацию. Прикрываясь пандемией, вводили запреты на митинги и собрания. Но котел под названием недовольство уже закипал.
Подстрекатели затевали поначалу мелкие уличные столкновения с полицией. Народ-то нищал. По всему миру начались примерно одинаковые дела. Что-то вроде гражданского неповиновения. Громили офисы интернет-магазинов и центров. Полицейские начальники сначала активно противостояли, но сами полицейские, которых тоже достал этот масочный режим, недолго блюли законы, и вскоре началось черт-те что. В некоторых странах разгромили правительства, захватили власть уличные громилы, которых быстро убрали те, кто стоял за ними и отсиживался до времени в тени.
А пандемия, что бы там ни говорили, была. Люди заболевали, умирали, выжившие нищали. Страны закрывались от внешнего мира, чтобы извне не приходила зараза. Стали разворачиваться от глобализации к обособлению.
У нас, как обычно, все случилось с опозданием. Сначала телевидение вещало про то, что все в порядке, что у нас тихая гавань и что скоро мы попрем вперед с невиданной скоростью. Но сколько ни говорили «халва», во рту слаще не становилось, и народ вышел на улицы. Побуянили, побуянили, но особо серьезного не произошло. Людей успокоили. Кого подачками, кого запугали жуткими последствиями, болезнями. В конце концов население успокоилось.