Сзади, гремя гранеными стаканами, нетерпеливо переминались с ноги на ногу два понятых, грузчики, приглашенные милиционером из соседнего продмага.
– Палыч, – спросил один, – ну скоро вы, а то после вчерашнего терпежу никакого нету.
– Доктор знает, когда начинать, а ты не гунди. Стой смирно, – ответил милиционер. Помолчал и добавил: – Не в пивной.
– А скальпель того, надо бы спиртом, – вступил другой понятой, чтобы не затеряться на втором плане.
– Разрежем, сам протрется, – ответил бережливый хирург.
Все заржали. Милиционер в предвкушении улики, понятые – дармовой выпивки.
Живот у Лыкина раздувался.
– Изюм с гнильцой попался, – объяснил доктор присутствующим в операционной, – во как прет. Так еще и не успеем, сам вскроется.
– Начинайте, доктор, – скомандовал Палыч.
– Промедление смерти подобно, – голосом вождя из революционного кинофильма подтвердил политически подкованный понятой.
Лыкин заорал от резкой боли в животе и проснулся. Настенные часы у соседей откуковали пять часов. Лыкин, скрючившись от боли, босиком заспешил в туалет.
Опорожнившись, сказав «ух», он хотел было расслабиться, но другая напасть заставила его зажать рукой рот и кинуться в ванну. Добежать не успел. Остатки вчерашнего вырвались из его измученной груди и обделали дверь, порог и пол в коридоре.
– Ё-ё-ё-ё… – застонал Лыкин, споткнулся, ткнулся головой в сотворенное и, теряя сознание, повторил почему-то въевшуюся фразу вождя про промедление.
Проснулся Лыкин от яркого голубого света. Над ним стояли милиционер в парадной фуражке и хирург со скальпелем.
– Да… редкий случай, – набивал себе цену врач. – Рак груди, матки, мочевого пузыря и задницы. Такое не каждый день встретишь.
– Палыч, нам пора – понятые на всякий случай отступили на шаг назад и заспешили на работу.
– Стоять, граждане понятые, а то быстро у меня в подозреваемых превратитесь.
Грузчики замерли, однако, чтобы не подцепить заразу, дышать стали пореже.
– Не бздите, мужички, сейчас отрежу каждому по куску, прожарим, и под самогоночку за милую душу пойдет, – обнадежил хирург.
– Мы тебе чего, Робинзоны Крузы, что ли, по пятницам людей жрать?! – ответил начитанный понятой.
– Ты не Круза, а хренуза, – объяснил милиционер. – По пятницам евреи мясо человеческое едят, а не Крузы.
– Евреи не едят по пятницам человечину, они ее вообще не едят, – присоединился к разговору врач, – они по субботам не работают.