Обшарпанный вход в подвал не вязался с вывеской «Мир натуральных тканей», зачем-то повторенной по-английски. Я скептически хмыкнул, но стал спускаться по щербатым ступеням. Жена мечтала ко дню рождения о льняной занавеске с голубыми ромашками. Вдруг тут окажутся. Хотя вряд ли.
На дне заваленной окурками площадки рыжела некрашеная полуоткрытая железная дверь. За ней в конце длинного коридора тускло свисала с потолка лампочка, – висит груша, нельзя скушать.
Коридор оказался еще длиннее. Минут через пять понял, что надо поворачивать назад. Какие тут васильковые ромашки? Какой лен? Вонь и помойка. Да возвращаться жалко. Гулко громыхало эхо шагов, капало из дырявой канализации.
Дошел. Справа от лампочки поразила белизной красивая заграничная дверь и надпись над висячим замком: «Welcome».
Зря перся! Голубые ромашки!
– Козлы! – В сердцах пнул по обитому латунью порогу.
Дужка замка открылась, замок выскользнул из проушин и свалился на ногу.
Дверь распахнулась, оттуда выскочил всклокоченный менеджер и стал притворно причитать:
– Господи, как же это случилось! Только бы не перелом. Не беспокойтесь, фирма все оплатит. Только бы не ампутировать.
Я глядел на идиота. Он хватал мою ногу, расшнуровывал ботинок, усаживал в кресло, без передыху ойкал, суетился.
А нога между тем начинала ныть. Я снял носок. Здоровенная ссадина пересекала ступню. Она синела. Нога пухла, раздувалась, превращалась в розово-желто-лиловую, втрое больше обычной. Засунуть назад в ботинок уже не получалось.
– Только бы не ампутировать! – продолжал стенать продавец, заглядывая мне в глаза. – Только бы не резать!
В руке его мелькнул скальпель.
– Э, мужик, а в лобешник не хочешь? – заорал я, схватил замок и треснул шустряка по башке.
– Фирма сделает все, даже протезы! – И, теряя сознание, почти неслышно дошептал: – Но до этого, я уверен, не дойдет…
– Я тебе сам оплачу протезы, Мересьев недоделанный.
Надо мной прозвучало:
– Федор Лукич! Главный менеджер зала, – и щелкнули каблуки полуботинок. – Чем могу быть полезен?
– Вы что, офицером в штабе служили, что щелкаете шпорами? – Я поднял голову и увидел близнеца тюкнутого мной Мересьева.
– Никак нет. Я служил в действующей армии.
– И где же она действовала?
– В боевой обстановке, – уклонился от ответа главный менеджер, натужно улыбнулся и всадил в толстую вспухшую ногу шприц.