– Я уже купил билеты, так почему бы тебе не угостить нас попкорном? – Он говорит слишком громко, слишком театрально, словно мы соперники в какой-то телеигре.
– Ну, конечно, п… – начинаю я, но не успеваю завершить фразу, как он говорит девушке:
– Это мой племянник Сайе. – И подмигивает мне.
– Ага… Здравствуй, дядя Джек.
Он улыбается так, будто никогда не любил меня столь сильно, как в настоящий момент, и тут же переключает внимание на девушку. Помещение заполнено оживленными людьми, обожающими ходить в кино по воскресеньям днем, и я пытаюсь не слушать, как отец клеит девушку. Но это не легко.
До меня доносится, как папа спрашивает, занимается ли она спортом, я не могу удержаться от того, чтобы не посмотреть на нее, и ловлю выражение ее лица, говорящее о том, что она подумывает, а не встать ли в другую очередь. А может даже, не пойти ли в другой кинотеатр.
Я буквально закрываю лицо руками. Все это еще более неловко, чем ответный флирт женщин.
Мой телефон жужжит, и я спешу прочитать сообщение Люка:
Где ты?
В кино с папой, – отвечаю я. – Он заставляет меня называть его дядей Джеком, чтобы он смог закадрить студентку.
Ужас, – отвечает Люк и добавляет блюющий смайлик.
У него, конечно, свои тараканы в голове, – отвечаю я. – Но разве мы не все такие?
В понедельник утром, когда я иду на первый урок, Гаррет толкает меня своим острым локтем.
Слежу глазами за направлением его снайперского взгляда и вижу ребенка – того толстощекого мальчика, который провалил научный эксперимент во время собрания на прошлой неделе. Сегодня на нем майка с Доктором Кто, которая мала ему размера на два и туго обтягивает живот. Он идет осторожно, потому что несет большой плоский деревянный ящик, и улыбается при этом так, будто шагает на занятие «покажи и расскажи».
– Ну разве это не самое печальное зрелище на свете? – шучу я.
Мое остроумие вознаграждается смешком Гаррета, а потом его лицо принимает самое дружелюбное выражение, на какое он только способен.
– Привет! – кричит он, и мальчик цепляется кроссовкой за другую кроссовку – они у него какого-то клоунского размера. – Что там у тебя?
Кудрявый мальчишка подходит к нам с простодушной, не помнящей зла улыбкой.
– Это модель для биологии. Я взял за основу старую настольную игру «Операция».
Заглядываю в черный деревянный ящик, и хотя я не готов произнести это вслух, но то, что я вижу, кажется мне очень и очень прикольным. Я пусть и смутно, но помню эту игру: картонного чувака с полостями там, где расположены всякие жизненно важные органы, но сейчас передо мной скульптура, достойная музея.