Он не успел.
Леон, вместо того чтобы сделать шаг назад, на площадку, развернулся на месте, нелепо взмахнув руками, и пропал из виду. Оказавшись на краю обрыва, Руслан лег животом на камни, придушенным басом отчаянно гаркнул «Лева!», свесил голову вниз, шаря руками вокруг себя. Далеко внизу, метрах в пятнадцати, на одном из косых каменных ребер, выпирающих из отвесной стены, лежало тело сына. Безвольно свесившиеся вниз руки, неестественно вывернутая нога, острое ребро глыбы под спиной Леона и черное пятно, расползшееся под его лопатками, говорили, что – всё…
Руслан вызвал SOS на линзы, пытался отвечать назойливым голосам, не отрывая глаз от переломанной неподвижной фигурки внизу, облитой полощущейся на холодном ветру малиновой тканью. Солнце слепило глаза, ветер выбивал нечаянные слезы, и Руслан смаргивал их, шипел «Быстрей, б…! Быстрей!» и не отрывал взгляда от сына, хотя вызов уже был принят в работу.
Спасатели подняли Леона через десять минут. Каким-то чудом парень был еще жив. Он мучительно, с долгими перерывами делал булькающие вдохи и выдохи, один глаз у него вылез из глазницы и был повернут радужкой к носу. «Лева…Левушка…Левка…» – ничего, кроме этого, Руслан говорить не мог, да и не говорил, а только шевелил губами. Он бежал к спасательному шаттлу, хватаясь за поручень каталки, на которой лежал сын, и пачкал его кровью, сочащейся из ладони. Кто-то отдирал от поручня и отталкивал его окровавленную руку, кто-то тащил его за шиворот в кабину шаттла, а он упорно лез в грузовое отделение, куда поставили каталку. Кто-то о чем-то спрашивал его, он слышал слова, но не понимал их смысл.
Когда каталку задвинули в медбот и закрыли его, а Руслана оттащили от багажника и силком усадили в пассажирское кресло в кабине шаттла, время пошло с нормальной скоростью.
– …в медицинской коме сейчас, но, сами понимаете…
Руслан молча кивнул. Шею у него свело, и он стал мять ее непослушными пальцами. Рядом с ним сидел сопровождающий медик и сочувственно задирал на лоб рыжие брови. Сочувствие получалось несколько наигранным.
– Простите, – хрипло сказал Руслан, – я не расслышал. Если нужно мое согласие, я согласен. Делайте все, что считаете нужным…У него есть шанс?
– Шанс есть, пока человек жив. Но у вас страховка ограниченная. Скорее всего, восстановление таких повреждений в нее не входит. Кроме регенерации костей ноги, ребер, легкого и селезенки, еще нужна будет полная замена трех позвонков и свода черепа. В копеечку влетит, извините.