– Возьми себе тарелку сам, – говорю я Тайеру.
– Салем! – ругает меня мама.
Мои щеки вспыхивают.
– Я имела в виду, что он может выбрать все, что захочет.
Повернувшись к ним спиной, я беру тарелку и начинаю накладывать еду. Я не слежу за тем, что делаю, пока Тайер не говорит:
– Сомневаюсь, что курицу следует накрывать картофельным пюре. – Его длинный палец указывает на соус, который я приготовила и который должна была черпать ложкой вместо пюре, и я возвращаюсь к реальности.
От ужаса я закрываю глаза. Теперь для него очевидно, что даже спустя годы я к нему неровно дышу. До сих пор безнадежно в него влюблена Бог знает по какой причине.
Он разбил твое сердце! Он его разбил, и все-таки оно трепещет в моей груди при виде Тайера. Я ненавижу его. Я ненавижу себя. Я ненавижу все это. То, что он здесь, на кухне моей мамы. Что она умирает. Что Сэда в Бостоне. Я просто…
– Вот, давай я помогу. – Он забирает у меня тарелку, отделяет жареную курицу от картофеля и делает все как надо.
– Может быть, я хотела, чтобы пюре было поверх курицы, – ворчу я.
Он вскидывает бровь.
– Вот как?
– Ну… нет.
Не дожидаясь, пока я скажу что-нибудь еще, он докладывает в мою тарелку еды и несет ее к столу.
– Ты собираешься садиться? – спрашивает он, выдвигая для меня стул.
– Гм-м, да.
Мне не нравится, что он так со мной возится. Как будто я не в состоянии различить, где верх, где низ, где право, а где лево.
Я сажусь, и он задвигает мой стул, а я тихо пищу от удивления. Неужели он не понимает, насколько все это странно? Мама уткнулась в свою тарелку, но я успеваю заметить улыбку на ее губах.
– Чему ты улыбаешься?
– Ничему.
– Лгунья, – ворчу я.
Она насмешливо вздыхает, и вздох переходит в кашель, который заставляет меня насторожиться. К счастью, он прекращается до того, как я успеваю разволноваться.
– Нельзя называть умирающую женщину лгуньей.
– Почему? – Я знаю, что Тайер слушает наш разговор, но мне все равно. – Если туфелька подходит…
Она улыбается. Тайер отодвигает стул рядом со мной, его рука касается моей. Он садится. Мое предательское тело дрожит. Я знаю, что это заметно.
– Ты в порядке?
Я стараюсь изобразить улыбку:
– Великолепно. Просто немного прохладно.
Он с недоумением смотрит на меня, ведь в доме совсем не холодно. Мама вечно мерзнет и отказывается включать кондиционер.