– Почему?
– Потому что за них уже заплатили.
– Ясно. – Я качаю головой и складываю свечи обратно в коробку. – Извини, я не знала. Я удивилась, что у тебя еще что-то осталось.
Она пожимает плечами.
– Я придержала несколько штук. Это последние.
– Понятно. – Я подбочениваюсь, недоумевая, зачем кому-то оплачивать и просить ее придерживать мои старые свечи. – Ты готова позавтракать?
– Давай омлет. – Говоря о еде, она корчит гримасу отвращения. Даже не представляю, каково это – не испытывать аппетита, но знать, что тебе необходимо что-то закинуть в желудок.
– Сейчас сделаю.
Она натянуто улыбается, но я знаю, что она ценит то, что я рядом и помогаю.
– Я тут подумала. – Она прочищает горло. – Я хотела бы сегодня кое-что предпринять.
Я достаю из холодильника коробку яиц.
– Ты уверена? – Вчерашний вечер она провела у Джорджии. Я не хочу, чтобы она перенапряглась.
– Я хотела бы выйти из дома. Сегодня такой чудесный день!
– Что ты задумала?
Она играет с пояском от халата.
– Я подумала, почему бы нам не навестить Сэду и Калеба.
Я смотрю на нее во все глаза. Вовсе не потому, что она просится в гости к внучке, это-то как раз понятно.
– Мам, ты уверена, что выдержишь такую поездку?
Туда и обратно несколько часов пути, и она… ну, мягко говоря, не в лучшей форме.
– Проще было бы там переночевать, – кивает она, ее тонкие пальцы продолжают теребить ткань халата. Она застенчиво улыбается. Я знаю, что она чувствует себя виноватой из-за ситуации с Калебом, но я не могу отказать ей в просьбе увидеться с внучкой.
– Давай я сначала спрошу у Джорджии, стоит ли тебе ехать так далеко, а потом поговорю с Калебом.
– Давай.
Я кладу в ее тарелку омлет и кусочек тоста и выхожу из дома позвонить.
На улице тепло, дует легкий ветерок, весело щебечут птицы. Как же я скучала по этому месту! По этому дому. Этому городу. Даже по его жителям.
– Что… – ахаю я, неожиданно обо что-то споткнувшись.
Я смотрю на последнюю ступеньку, и с моих губ срывается испуганный вздох. Передо мной завернутый в крафт-бумагу букет из свежих розовых пионов. Даже не глядя на записку, я понимаю, что они от Тайера. Я поднимаю цветы и разглядываю их. Каждый из них совершенен, здесь нет ни одного увядшего или помятого лепестка. Я оглядываюсь, будто ожидая, что он где-то прячется, но не вижу его. Я не знаю, как относиться к этому знаку внимания. Я не злюсь, но я в замешательстве. Шесть лет. Я шла своей дорогой. Начала новую жизнь. Он