Покуда все студенты прилежно постигали учения кудесничества, Тигиан делал вид, будто у него всё валится из рук. Хитрый двадцатидвухлетний парнишка понимал, что с дурака меньше спроса, а потому никто не стал бы подозревать его в ведении грязных делишек. Сверстники смеялись над ним, напарник ненавидел на каждом совместном задании, а отец иногда посылал лишь сухой кивок, если сын добивался мало-мальски успехов напоказ. Никто не был для отпрыска Всеотца другом, и в этом он нашёл для себя своеобразное испытание. Он смиренно ждал и усердно работал, окружённый комфортной легендой кудесника-неудачника.
Янош младший готовился продемонстрировать миру данное ему величие – в один прекрасный день.
Его амбиции казались безграничными, однако внешность – издёвка богов – им не соответствовала. Вопреки ожиданиям всего царского двора Тигиан Янош не унаследовал красоты своего отца. Со втянутой в плечи шеей, бледный, точно моль, и болезненно худой, он сутулился, дабы скрыть за длинными волосами уродливое лицо. Едва кто-нибудь из знакомых упоминал имя парня вслух, все сразу вспоминали его кривой нос, впалые щёки и этот отвратительный будоражащий рассудок, смехотворный в глазах богов тщедушный подбородок. Воистину, праздные небожители поиздевались над главой академии, послав ему столь безобразного наследника. Единственным спасением холста его неприглядности были удивительно яркие жёлтые глаза, как у горной лисы, обрамлённые длинными ресницами. Они несли тяжкое бремя, передавая всю суть своего обладателя: он не так прост, как кажется.
Последний раз его имя прозвучало, когда Локер сообщил скверные новости на собрании совета короны. Оно завершилось уходом Мэйлора, кой спешно покинул Краунфар. Направившись вслед за отрядом григоров, Всеотец уже знал, с чем ему предстоит столкнуться: недалеко от церкви Солнцеликого Бастиона Ауроса один наглый юнец, орудующий острым словцом, оскорбил сына герцогини Ми’Ва́летт, назвав того «язвой на теле мироздания».
Это оскорбление было прилюдным, пришлось кстати и било гораздо больнее клинка или булавы. В отместку Матиар Ми’Валетт ударил Тигиана в живот и, почувствовав своё превосходство, начал красоваться пред уличной толпой, окружившей место действа:
– Как вам?! С одного удара упал! Вот так и лежи! Где теперь твои замечания, ты, гадость?!