Сказать ей, чтобы успокоилась?
Нет. Сбежит ведь. Как только гадов запрут, не выпустив под залог – он ей больше не нужен в виде охранника. Вот же, мать твою!
Беркут сжал кулаки и жутко захотелось отправить ноутбук в счастливый полет к стене. Для полного приземления в виде обломков.
Обманывать ласточку не хотелось. Вот прямо до зуда, до зубовного скрежета.
Но и выложить все начистоту означало бы обрезать тонкую ниточку, что сейчас связывала их судьбы. Она нуждалась в Беркуте. Сейчас нуждалась. И это было ему очень на руку.
Беркут стукнул кулаком по столу, так что тот подскочил, вместе с компьютером и жалобно задребезжал. Борислав встал и прошелся по комнате, глотая мятный чай и уже не чувствуя жуткого вкуса.
Вернулся к столу и доел еще два сендвича.
Ладно. Сегодня еще ничего не решено до конца. Поэтому нет смысла говорить ласточке. А завтра… Завтра будет завтра.
Беркут собрался и поехал на встречу, чувствуя себя полным отморозком.
Маленькая, хрупкая, перепуганная Аля хотела поскорее избавиться от гнета возможного столкновения с теми ублюдками, что страшно обидели ее. А Беркут оказался не в состоянии дать ей это душевное спокойствие.
Потому что…
Да вот потому!
Потому что впервые его мир наполнился такими красками, звуками, светом… что слепило и оглушало, но одновременно доставляло дикое удовольствие.
И еще потому, что без нее в его мире резко заканчивался воздух.
Да много причин, слишком много.
Держать ее при себе, не отпускать. Медленно приручать.
И это так неправильно!
Беркут снова выругался, ударил руками по рулю и ускорился.
Кажется, тот высоковольтный провод до него все же добрался.
Добрался, сволочь!
Иначе почему он себя ощущает, как на иголках, словно под током!
И почему весь мир переворачивается, небо то и дело обрушивается на голову, а земля выскакивает из-под ног?
* * *
Аля
Спустившись на цокольный этаж особняка Беркута, я на минуту потеряла дар речи.
Притормозила, и Беркут с его широким шагом слегка врезался в меня спиной. И сразу же отодвинулся.
Я оглядывалась и не могла ничего сказать.
Помещение было выложено голубовато-зеленым кафелем, с изображениями пестрых рыбок, водорослей, дельфинов, китов. Настолько качественным, что издалека глянцевые стены казались аквариумом.
Два огромных бассейна были сделаны так, что позволяли купаться, стоять в воде, лежать и даже просто мочить ноги. Для этого дно каждого представляло собой конус. На самой большой глубине, видимо, дна уже не чувствовалось.