Слуги сервировали стол в рабочей комнате Беркута, пока тот в соседней комнате боролся с очередным приступом собственной неуверенности.
Потому что сталкиваться с подобным чувством было внове для Борислава.
Он не знал, что с этим делать и как с этим бороться.
Беркут минут пятнадцать выбирал себе одежду для ужина. Для домашнего ужина, мать твою!
Ужина вдвоем с женщиной, даже без выхода в свет.
Он копался в гардеробе так, словно планировал, как минимум, широкую презентацию.
Хотя, нет! Даже в таком случае, Беркут не посвящал столько времени своему внешнему виду.
Пиджак, рубашка, классические брюки выглядели слишком пафосными и церемонными.
Джинсы и футболка – слишком простоватыми, если не сказать – затрапезными.
Все было не то и не так…
А когда, наконец, Беркут остановился на черной рубашке навыпуск и джинсах почти брючного кроя, дверь его апартаментов хлопнула. Борислав быстро вышел из гардеробной, рукой приглаживая волосы.
И замер. Будто получил удар ниже пояса. В принципе, почти так оно и случилось. Хотя Беркут еще недавно готов был поклясться, что выжал себя до предела, занимаясь сексом с этой женщиной.
Но сейчас… сейчас она была само соблазнение. Или Беркуту только так показалось?
Наверное, он просто совсем потерял голову и оставалось лишь с этим смириться.
Аля мялась возле дверей.
В длинном красном платье-сарафане. Вроде бы почти простом, уличном, не вечернем и даже не коктейльном. Но квадратное декольте подчеркивало высокую пышную грудь. Сборки до талии – изящность фигуры. А пышные рукава тонкие запястья.
Обычно Беркут редко обращал внимание на руки женщины. Оценивал грудь, бедра, ноги, талию.
Но сейчас его взгляд так и лип к аристократически длинным, узким ладоням Али.
И – самое интересное – даже без маникюра, с аккуратно обстриженными ногтями они выглядели совершенными.
Следующим ударом по либидо и чувствам Беркута стал легкий макияж Али. И вроде бы опять ничего ведь особенного. Чуть подчеркнуто там, слегка здесь.
Но кожа ее казалась еще более свежей, сияющей. А глаза просто огромными, глубокими. В таких утонуть – раз плюнуть. А вот выплыть и найти крохи мыслей – еще как непросто.
Беркут прямо завис, как компьютер, не в силах переварить поступавшие данные.
Потому что они еще поступали.
Волосы Али волнами спадали на плечи. Местами еще чуть влажные, сразу напоминающие о том, как они в бассейне… резвились будто восторженные дети и… восторженно занимались другим. Любовью. Отдались безумию страсти.