– Чего мы ждем?
– Хочу дать ему отдышаться.
Прости нас, идиотов, дорогой властелин мира, – открыл крышку, запустил ноутбук. Вот оно, надкусанное яблоко, вот он, фотошоп, создал проект, закинул фотку.
– Ну все, работает же?
– Прости меня за мой страх.
– Это ты меня прости, что заставила!
– А с чего это она самая красивая в мире? Это ведь ты.
Ополоснулся. Легли на пол, почему-то так решили той ночью. Ну прости, и ты прости, прости, и ты прости, прости, ладно, еще раз прости. Мне же в больничку завтра, волнуюсь.
Последнее, что Ж. пробормотала:
– А мне уже снится дурацкий сон, что мы снимаем кино, как сын Байдена приехал учиться в русскую школу. Ой, он уже умер.
На этих словах и сам умер.
Встать было очень тяжело. Но когда еще получится? Раз уж взялся обследоваться, нужно это доделать. Потом придется уехать, и три недели будет не до этого.
Выпил стакан воды, спустился, и вот она – Петроградка. А приятно! Морось, свежесть, осень, не так много людей. Проверил, точно ли оба направления лежат в кармане: вот они, на кровь и копрограмма, сложены аккуратно. Вернул их во внутренний карман красивого бирюзового бомбера. Больница хороша, более-менее опрятна, корпусов много. Пришлось дать страховой липовый адрес, чтобы прикрепили к данной поликлинике, до этого уже пробовал три в Петербурге. Обычно, пока к врачу попадешь, уже вылечишься голодовкой или забудешь недуг. Но на этот раз недуг не проходит.
Очередь в аптеку. Купил бахилы и баночку для кала. Такая она теперь, ложка как бы вырастает из крышечки. Вспомнил, что последний раз сдавал говно двадцать семь лет назад в пригороде города Кемерово. Сонным утром над унитазом при помощи спички отламываешь небольшой кусочек говна и кладешь в коробок. Перед школой идешь по морозу, думаешь: как ты там, коричневый дружок, не заледенел ли?
Ба-а-а.
Анализ крови приняли быстро, почти безболезненно. Поблагодарил их максимально сердечно и пошел к окошку лаборатории, там взял резинку. Чтобы сразу, уже в туалете, с ее помощью прижать направление к банке, укутать ее так, чтобы никто, не дай бог, не увидел смущенного коричневого пассажира через прозрачный пластик. Вошел в кабинку после мужчины в халате. Шпингалет еле функционирует, повозившись, удалось-таки закрыться. Зеркало, раковина, и вот, собственно, унитаз. Туалетной бумаги тут нет. Зато есть марлевая маска в кармане, взял на всякий случай – в больницах еще отдают дань коронавирусной моде, хотя уже не особо требовательны.