Старенький доктор выслушал меня, осмотрел руки и обеспокоенно спросил:
– Что могло за пару дней такое дать? Наркотики? Алкоголь?
– Да нет. Обычно у меня кто-нибудь умирает – и это вылезает. Первый раз – брат, потом бабушка.
Врач оторвал взгляд от рук и посмотрел мне в глаза:
– Любопытно. А сейчас снова кто-то умер?
– Нет.
– Впервые такое вижу. Всего за два дня. Получается, у вас стресс обычно запускает болезнь. Так что же такого с вами произошло?
Можно было бы ждать удара по яйцам во время визита к венерологу, наркологу, психиатру – тем врачам, которые, скорее всего, и должны были меня приговорить. Во всяком случае, я настойчиво пытался себя укокошить именно по этим фронтам, а никак не через кожу. Но ирония такова – именно у дерматолога я понял то, чего не понимал до того момента и что произнес сам себе как диагноз:
– Видимо, я влюбился.
– Вот уж верно говорят, что любовь сильнее смерти, – улыбнулся старичок. – Ничего, мазь с карбамидом выпишем, пятипроцентную. И крем в нашей аптеке купите с кортизолом, это такой гормон…
– Знаю.
– И диета. Пить лучше воду или кефир, кофе и алкоголь исключить…
– Ага.
– И вы знаете, хорошо бы сделать биопсию.
Ни идеальный рот Милы, ни слегка выдающаяся нижняя губа, ни ее глаза (то голубые, то зеленые), ни копна дредов, связанных в пучок на макушке, ни ее неповторимая звериная грация (красивее двигаются только крупные кошачьи), ни маленькие мягкие ладони, ни теплый бархат кожи, ни манера носить мешковатую одежду, скрывающую страстное сильное тело, ни ее готовность к любым приключениям, – ничто, ничто из сотни черточек, качеств, родинок, запахов, вкусов, морщинок, впадинок и текстур, в которые я влюбился, не могло запустить уродливое разрушение рук.
Впрочем, влюбленность и экзему объединяет «неясная этиология». Размышляя об этом, набрал с три тысячи знаков какого-то идиотского закадра про нелепые смерти, записал тайм-коды. Тексты для нашинкованных сетевых видео, которые приправлялись фальшиво возбужденным голосом диктора и показывались по телеку, были моим основным источником дохода. Никогда не вникал в их суть: подборки автоаварий, нарядов звезд, лучших домов из говна и палок – это было вне моего мира; рутинная и отупляющая работа у конвейера, которая приносила столько денег, что хватало только отдать алименты, да еще прокормить и кое-как одеть себя.