– Что-то случится, – сказал юноша, откусывая хрустящую корку.
– Ничего не может случиться, – прошипел Крот, выползая на середину комнаты.
Прилипшие к его, загрубевшим, как камень, когтям комья земли лениво откалывались, рассыпаясь по полу черным бисером.
– Я видел волшебный сон. Я видел Отца. Он уже в пути. Тьма рассеется!
И вновь послышался стук падающих стульев.
– Ложь! Выдумка! Сны!
– Ты не видишь снов! – закричал юноша. – Ты не можешь ничего о них знать!
– Ложь! – рычал Крот, все ближе подбираясь к кровати.
– Ты слеп! – кричал юноша. – Поэтому ты так говоришь! Тебе никогда не увидеть света!
И в тот же миг кровать зашаталась. Крот яростно вгрызался в ножку кровати, стуча лапами по полу.
– Оставь меня! – в ужасе закричал юноша.
– Наше место во тьме, – прохрипел Крот и снова начал грызть ножку.
– Отец, почему ты меня бросил?! – прошептал юноша, прижимаясь к холодной стене.
В следующую секунду раздался треск и ножка кровати сломалась. Жаворонок закричал, отползая от края из-за которого уже показалась черная морда Крота. Тонкие усы, едва-едва различимые во тьме, дрожали от струящейся по ним ярости, источая во тьму переполняющую Крота ненависть и зависть.
– Все ложь, – шипел Крот, забираясь на кровать.
Простынь, словно последний оплот этой реальности, непослушно сминалась под тяжелым грязным телом. Одеяло, словно поверженный воин, медленно сползло на пол, испачканное в земле. И когда страх в душе Жаворонка уже поглотил надежду, и силы оставили его, раздался незнакомый этой комнате звук. Кто-то открывал дверь. Впервые в этой вечности замок в двери пришел в движение. Крот замер, повернувшись на незнакомый, а потому пугающий звук. На секунду все звуки исчезли и юноша услышал, как бешено колотится его сердце и сердце Крота. В следующий миг дверь открылась и в комнату вошел светящийся мягким светом силуэт.
– Отец… – чуть слышно прошептал юноша.
Из глаз его в тысячный раз за эту вечность во тьме потекли слезы. Но впервые это были слезы не отчаяния, а надежды.
Крот, медленно вдыхая незнакомые ему запахи, попятился назад, под кровать.
Фигура сделала несколько шагов и стала в центре комнаты.
– Отец… – снова прошептал Жаворонок и впервые в своей жизни неуверенно улыбнулся.
Тот, кого юноша называл Отцом поднял святящуюся во тьме руку.
– Свет! – прозвучал его громоподобный голос.