– Смело с твоей стороны предполагать, что я попытаюсь продать его только здесь, – сказала она кузнецу, размахивая подсвечником. Серебро маняще поблескивало в мерцающем свете мастерской. – Я просто дала тебе возможность стать первым покупателем, вот и все. Так что, если ты не считаешь нужным заплатить полную цену этой вещицы, я просто уйду.
Торн успела сделать всего три шага по направлению к выходу, прежде чем с губ здоровяка слетел громкий вздох поражения.
– Подожди, девочка, подожди! – крикнул ей вдогонку Джонс, и губы Торн изогнулись в довольной улыбке.
Кузнец был предсказуем – это ей в нем и нравилось. Он всегда покупал то, что она предлагала. Девушка знала, что проданные ему ценные металлы будут переплавлены в заготовки для будущих смертоносных острых мечей. И их Джонс впоследствии продаст в десять раз дороже уплаченной ей суммы, поскольку она просила плату, покрывающую лишь стоимость сырья. В преддверии гражданской войны оружие пользовалось большим спросом.
Пальцы сжимали огромный подсвечник, чувствуя просачивающийся сквозь перчатки холод. Все: от солдат самого низкого ранга и простых горожан до людей побогаче, владели минимальной экипировкой, состоящей из самых заурядных доспехов и оружия. Но высокородные готовы потратить половину своего состояния на бесполезные, но прекрасные замысловатые мечи, рапиры и копья. Будто это позволит им участвовать в боевых действиях. Но аристократам всегда хотелось выглядеть соответственно, даже если острия их мечей никогда не касались ничего живого. Они делали это из чистого тщеславия.
Тщеславие, на котором ты наживаешься. Но лучше уж ты, чем кто-то другой.
Торн обернулась, и лицо обдало жаром кузницы.
Джонс снова вздохнул.
– Ты разоришь меня, Торн, – пожаловался он, а затем, порывшись в потайном кармане кожаного фартука, протянул условленные десять монет.
Девушка хохотнула.
– Верится с трудом. Надвигающаяся война пошла тебе на пользу, Джонс. Твое дело пошло в гору.
– Ты говоришь так, как будто мы не воюем уже несколько поколений. Чего бы я только не отдал, чтобы в моем кармане поубавилось монет, а вместо них дороги вокруг Жутких Гор стали безопаснее.
Его слова отрезвили девушку.
– Горы никогда не станут безопасными, даже если все войны прекратятся.
Торн оглядела взрослого мужчину и шрамы, обвивающие его толстую шею. В молодости Джонсу пришлось нелегко. Жизнь талаганца, Оборотня, в Хеймсерии – испытание не из легких, особенно для молодого парня. К счастью для него, он нашел убежище в Рубэлле после побега из талаганской фермы смерти. Рубэлль представлял собой сборную солянку из различных культур и рас.