– Что за чушь вы несёте, милейший господин Блюмберг? Лорд Уитсворт вот уже полгода как пребывает в Копенгагене!
Александр Христофорович, по приказу императора лично освидетельствовавший труп, даже обиделся:
– Не знаю, откуда у вас такие сведения, милорд, но его милость собственноручно написал письмо, хранящееся запечатанным в его же собственном ларце, каковой мне поручено доставить в Англию. О, не беспокойтесь, за исполнение поручения уже заплачено.
– Проклятье! – Когрейн ударил кулаком по столу. – А этот болван и выскочка Горацио привёл нас сюда, уверяя, что именно в Копенгагене мы найдём ключи от фортов Кронштадта. Лицемер и мерзавец!
– Простите, милорд, но я, пребывая существом сугубо сухопутным, могу не понимать некоторых морских терминов.
– Вам этого и не нужно, – опомнился коммандер, осознавая, что и так слишком открылся в нелюбви к Нельсону перед совершенно незнакомым человеком. – Обстоятельства этого дела должны быть незамедлительно доложены адмиралу Хайд Паркеру. Где тот ларец?
– Разве после обыска «Нетрезвой русалки» его не перенесли сюда? Да я же сам видел, как четверо рыжих матросов…
– Рыжих? – неожиданно взревел Когрейн. – Эти ирландские собаки… Повешу!
Успели! Коммандер в сопровождении нескольких прихваченных по пути офицеров ворвался на батарейную палубу за секунду до того, как на крышку ларца опустился тяжёлый плотницкий топор. М-да, ну и нравы здесь царят: вместо того чтобы грозно одёрнуть проштрафившихся подчинённых, командир шлюпа попросту выстрелил матросу прямо в лицо. Впрочем, если бы он этого не сделал, Александру Христофоровичу пришлось бы разделаться с мерзавцем самому – снаряжённый Кулибиным сундучок не предназначался для столь грубого обращения.
– На каторге сгною! На реях развешу! – Ярости лорда Когрейна не было предела.
Немудрено: воры покушались не только на ценные сведения, заключённые внутри, но на саму карьеру, хвост которой так удачно замаячил перед глазами, что потянись, и достанешь рукой.
– Всех в карцер! Это, – небрежное движение пальцем, – ко мне в каюту и приставить часового.
– Позвольте посоветовать своего слугу, – предложил Бенкендорф. – Эти азиаты настолько преданы хозяевам…
– Странные у вас азиаты, господин Блюмберг. – К коммандеру вернулась подозрительность, являющаяся обычным состоянием. – И откуда у вас взялся пистолет?