С батальонами этими, кстати, не всё гладко вышло. Создавая самый первый, я предполагал, что они станут чем-то вроде военной передвижной тюрьмы, где осуждённые будут перековываться в нормальных людей и заодно исполнять некоторые опасные задачи. Но после ревельских событий и преобразования самого первого батальона в Красную гвардию начался дурдом. Да-да, обыкновеннейший дурдом. Кому, скажите, в здравом уме придёт в голову проситься на почти верную смерть? Тем не менее меня буквально завалили рапортами и прошениями о переводе. Это не считая тех бумаг, что поступали военному министру графу Аракчееву.
Пришлось кое-что изменять, многое придумывать на ходу, а что-то вообще объявить подлежащим решению только после победы. И было обнародовано следующее:
А) Срок службы в штрафниках составляет десять лет для направляемых туда по суду и четыре года для прочих штрафных добровольцев.
Б) Семьи крепостных крестьян, добровольно поступивших в службу штрафную, получают вольные, а сами они по выходу срока жалуются званием вольного хлебопашца с наделом в сорок десятин в центральных или восемьдесят в сибирских губерниях по выбору.
В) Помехи и препоны к поступлению в службу со стороны любого лица являются фактом вопиющей государственной измены и покушением на императора и Отечество.
Г) Крестьяне крепостные и экономические, изъявившие желание оружно послужить Отечеству в войсках обычного строю, подлежал призыву на срок в двенадцать лет, по истечении которых пользуются вышеозначенными жалованными льготами.
Д) В боевых действиях выслугу офицерам сих батальонов считать втрое, но со строгим учётом, дабы впоследствии количество генералов не превысило разумные пределы.
– Догоняют, Ваше Императорское Величество!
– Кто и кого? – недоумённо оборачиваюсь к Аракчееву.
– Губернатор следом за нами последовал.
Перевожу взгляд за корму. Ага, точно, длинная шестивёсельная лодка чуть не выпрыгивает из воды, настигая неторопливый караван. Вот настырный! Совсем как французский посланник, прожужжавший все уши криками и мольбами о помощи египетской армии Наполеона. Он и турецкого пашу с собой приводил как доказательство того, что султан ни в коем случае не против прохода русского флота через проливы. И намекал, свинья, будто в противном случае Бонапарт может задуматься о союзе с англичанами. Ну-ну… вот прямо-таки сейчас и бросятся друг к другу в пламенные любовные объятия. С разбегу.