К этому моменту несчастные норманисты – и мёртвые, вроде дореволюционных Карамзина и Соловьёва, и живые, забившиеся под кафедры, были окончательно „разбиты“ академиком Борисом Грековым. Этот Лысенко от истории, родившийся в Миргороде и преподававший до революции в женской гимназии, уже успел прославиться точным исполнением сталинских инструкций в монографиях „Киевская Русь“ и „Культура Киевской Руси“, вышедших в свет в 1939 и 1946 годах. Особого выбора у него не было. Борис Греков висел на крючке у Сталина: в 1930-м его арестовывали по так называемому „Академическому делу“, вспомнив, что в 1920 году будущий академик оказался в Крыму у Врангеля. Коллеги-историки хорошо понимали, что Греков придумывает „Киевскую Русь“, обслуживая заказ режима. Но возражать ему означало спорить со Сталиным.
Все эти подробности со временем забылись. Нынешние украинские школьники, которым преподают эту самую никогда не существовавшую Киевскую Русь, ничего не знают ни о Грекове, ни о его подлинном вдохновителе с кавказскими усами. Они тоже не задают лишних вопросов, чтобы без проблем сдать тесты. Но мы-то с вами знаем, что Русь была просто Русью. И не древней. И не киевской. Ни приватизировать её, ни сдать в архив истории не удастся. Уверен, эту страну ещё ждут удивительные превращения. Просто мы не в состоянии их пока представить.
До того, как покорить Киев, Русь насчитывала не меньше века своей истории. Первой столицей её была Ладога на реке Волхов, основанная пришельцами из Швеции – Руотси.
Я сам не ожидал накала страстей, который вызвала первая глава моей книги, опубликованная в киевской газете „Сегодня“. Людям хочется знать правду. С детства, со школы в их памяти застряли отдельные фразы, вроде „Киев – мать городов русских“ (хотя в Повести временных лет дословно сказано не „мать городов“, а „мать городАМ“!), громкие имена князей вроде Олега или Святослава и в лучшем случае – одна дата, 988 год, который принято считать официальной датой крещения Руси. Всё остальное покрыто тайной и мраком.
Между тем ранняя история Руси полна удивительных открытий, лежащих буквально на поверхности и неизвестных широкому читателю только из-за косности и трусливости украинских историков, служащих не науке, а политической конъюнктуре. Они-то и поддерживают сказку о Киевской Руси, возникшую в Москве только в XIX веке.