Мясин чуть опустил голову, сначала никак не отреагировав. Затем, неожиданно побледнев, играя желваками, тихо сказал по-русски:
– Вечно ты, еще не прожевав один кусок, бросаешься на другой! Как… будто голодный!
Только четверо за столом понимали по-русски, но все услышали раздражение в реплике Мясина.
* * *
В 1913 году постановка балета «Весна священная» на музыку Стравинского в Париже закончилась скандалом, небывалым даже для Парижа. Предлагая зрителям в Театре на Елисейских Полях этот спектакль, Дягилев будто нарочно испытывал их терпение, провоцировал. Перед этим он поразил Париж половецкими плясками, и это тоже была экзотика, но что-то подобное, похожее на цветное раздолье половецких плясок, европейцы уже видели в арабских странах. А вот мир языческой Руси не только никто не представлял, но даже никогда о нем не задумывался! Парижанам было непонятно: шкуры, длинные косы, обмотанные тряпками и шнурами ноги, дикие нравы и первобытные представления о законах мироздания – это правда так было на далеком севере? Или русские преувеличивают, фантазируют, изображая первобытные пляски вокруг огня и поклонение медведю? И как можно, как Дягилев додумался вывести на парижскую сцену подобное? Балет о языческих обычаях, подчеркнуто уродливые движения? Это же театр! Не цирк, не зоопарк! Разумеется, просвещенным людям известно, что мир населяют самые разные народы, в том числе и дикари: в парижском зоопарке часть территории выделили таким черным «зулусам», чтобы можно было прийти и посмотреть, насколько эти несчастные отличаются от цивилизованной публики. Нет, их, дикарей, не держат в клетке, словно зверей, но на ночь территорию запирают – ради безопасности парижан и, конечно, ради блага самих «зулусов». Однако это ведь зоопарк! Не изысканное искусство балета!
Русские во главе с Дягилевым, видимо, решили поиздеваться над парижанами: зрителей шокировали костюмы, сюжет, движения танцовщиков и музыка. Все вызывало яростное отторжение, люди возмущались, вопили и свистели, топали, отстукивали такт ладошами, колотили по спинкам кресел, стучали по головам впереди сидящих. Дирижер несколько раз порывался остановить оркестр, но Дягилев приказывал: «Продолжать при любых условиях!» Время от времени Дягилев все же пытался увещевать зал: «Господа, дайте артистам закончить спектакль!», но это не действовало. Тогда он принялся включать и выключать свет в зале, но публика возбудилась еще сильнее. Мися Серт потом хвасталась, что дала пощечины по крайней мере двоим крикунам.