– Сергей Павлович с вами? – поинтересовался мэтр Чекетти.
– Да, он там, – ему указали на фигуру у фонтана.
– Прекрасно, – оживился старый танцовщик. – У меня много вопросов по завтрашней репетиции!
Лицо его жены-«близнеца» в точности повторяло выражение лица старого танцовщика, Дягилев звал ее «Чекетти в юбочке».
Когда Мися и Дягилев вошли в тратторию, все расселись за небольшими столиками семейного заведения.
Стравинский и Шанель оказались вместе.
– У Антония Падуанского, – разоткровенничалась модистка, – все просят найти пропажу, что-то утерянное. Мне это рассказал Серт, он в Италии знает все, он здесь путешествует как фавн по родному лесу и никогда не устает все объяснять такому невежеству, как я. Жожо часами может говорить об использовании красного лака у Тинторетто или о чем-то подобном. Когда ты с ним, то выходишь из музея с чувством, что побывал в мастерской близкого друга всех художников. Но мне надо было попросить у Антония Падуанского, чтобы я перестала плакать. Два месяца назад я тонула в море слез…
– Простите, мадемуазель, можно спросить, что с вами случилось? Если это не слишком бестактно с моей стороны?
– А! Потом расскажу. Впрочем, ладно: в декабре погиб мой любимый. Разбился в авто, у него колесо… на ходу, – Шанель быстро закивала, ей понадобилось какое-то время, чтобы успокоиться. Она моргала и смотрела в сторону, затем вздохнула. – В Падуе я была в часовне святого, между красивыми саркофагами, и умоляла святого Антония смягчить мое горе. Чтобы я могла дышать. И там я увидела пожилого мужчину, он положил голову на могильную плиту, шептал что-то, закрыв глаза, бился лбом о мраморный пол, и в нем была такая боль, такая изнуренность страданием – я была потрясена! Тогда со мной случилось чудо.
– Ага! Секретничаете? – громко спросила Мися из-за соседнего стола.
– Мадемуазель рассказывает о поездке и о том, как вы добры к ней, – объяснил Стравинский.
Мися нахмурилась, наблюдая, как Дягилев пишет записку на листке, вырванном из рабочего блокнота.
– Серж, это смешно! – Мися ловко схватила листок. – Дай сюда!
– Не трогай, Мися! Отдай! – Дягилев проворно вернул записку себе. – Вот пусть отыщет его в лабиринтах порока! Василий все равно весь день без дела дрыхнет на моей кровати!
– Зачем опять посылаешь Василия следить за Лёлей? – прошипела Мися. Все сделали вид, что не слышат. – Не хочу, чтобы ты был смешным. Я запрещаю!