– Она совершенна. Кажется, вы нашли бога, Кира. Бога, который может исправить все что угодно.
– Ну… далеко не все. Самую большую боль «Капсула» не лечит. Например, боль потери. Вы можете провести в «Капсуле» годы, удалить напрочь все воспоминания, но всегда остается что-то, какие-то следы, мельчайшие крупицы, по которым мозг, как по цепочке, выстраивает то, к чему был когда-то привязан сильнее всего на свете. Так уж устроены мы, люди.
– Обидно, – коротко ответил он. – Но это же можно доработать?
«Твою мать, что ты хочешь доработать? Уничтожить в себе человека? Так ты уже на пути».
Кира еле сдержалась, чтобы не сказать это вслух, и была уверена, что Соколов прочел это на ее лице.
– У вас что, есть какая-то особенная боль? – в лоб спросила она.
– А у вас?
– Нет, со мной все в порядке.
– Со мной тоже.
И снова повисло долгое томительное молчание, и в нем было в тысячу раз больше правды, чем во всех их словах.
– Может, кофе? – от бессилия предложила Кира.
– Угу.
* * *
– Нет, вы поймите, – объясняла она, подтягиваясь и усаживаясь на высокий барный стул у кофе-пойнта. Кофемашина узнала Киру в лицо и загудела, перемалывая зерна для ее стандартного заказа: капучино на кокосовом молоке. – Без проводника в «Капсуле» совсем нельзя, это может иметь необратимые последствия для мозга. Вы как бы заблудитесь сами в себе. – Девушка нервно рассмеялась. – Поверьте, это так себе ощущения. Некоторые по полгода потом в психиатричке лежат. Да, многим повезло – они отделались только хроническими головными болями, но это далеко не все.
Соколов скептически посмотрел на нее, потом на стул, но все-таки взобрался на сиденье напротив.
– Но как при таких условиях пускать кого-то к себе в мозг? Особенно если есть что скрывать.
– Очень просто, – спокойно парировала Кира. – Есть разные степени погружения, есть техники защиты от глубинных внедрений, есть этический и врачебный кодекс, в конце концов. Это медицина, Игорь Александрович. Ваши мысли, как и диагнозы, – это предмет врачебной тайны, которая строго охраняется. Неужели вы думаете, что мы бы существовали до сих пор, если бы на каждом углу рассказывали о том, что нашли в мозгах наших тестировщиков? Это абсурд.
Соколов молчал, глядя на нее чуть исподлобья, словно ожидая еще аргументов.
– Да что я вас уговариваю, нет ничего проще, чем продемонстрировать это на себе. Будете моим проводником? Это не сложно. Как компьютерная игра.