Горько усмехнувшись, напоминаю себе, что даже сотрудники полиции, в обязанности которых входит защита граждан, могут позволить себе быть крайне несправедливыми и агрессивными.
Может, и этот такой же, обманчиво улыбается, а сам… Они же все заодно.
В деталях рассказываю ему о последних днях своей жизни. О том, что в поезде меня ограбили. И я осталась без вещей и документов. О том, что пришлось больше суток провести на вокзале.
– Я могу дать телефон, вы можете позвонить родственникам? – участливо предлагает.
А меня от такого предложения бросает в холодный пот. Последнее, что я буду делать, это звонить домой.
– Нет, – качаю головой. – Мне некому звонить.
– Вы приехали в Москву к кому-то?
– Нет. Я просто приехала. Тут у меня нет никого, – поджав губы, сдерживаю себя как могу.
Только бы не разрыдаться. Я справлюсь и с этим.
– Эмм… Стесняюсь спросить, и как же вы планируете жить без документов? Без работы? И… мне продолжать? – усмехается, а такое чувство, словно издевается. Прекрасно же все понимает. У меня нет ответов на эти вопросы.
Пожимаю плечами. Опустив голову, рассматриваю свои мокрые ладони.
Меня словно накрывает подавляющей тишиной. Только стук сердца отдается в ушах. В голове один вопрос: о чем он думает?
Слышу уверенный голос.
– Собирайся, – холодно произносит, вставая с кресла.
– Куда? – испуганно пищу.
Растерянно смотрю, как он собирается. А я в панике кошусь на входную дверь.
– По дороге расскажу, – проходит мимо меня к двери и ждет, пока я соберусь с мыслями и встану со своего места.
– Я никуда с вами не поеду, – протестую. – Я вас не знаю.
– Как не знаешь? – искренне удивляется. – Мы же только познакомились, – подкалывает.
– Этого недостаточно, – качаю головой. – Я не могу с вами никуда поехать, вы чужой мужчина.
Кивает и подходит вплотную, слишком близко. Непозволительно близко. Отшатываюсь как от огня…
– Не подходите близко, – предупреждаю.
– Прости, – делает шаг назад, поднимая ладони вверх, сдаваясь. – Подходить нельзя, что еще? – склоняет голову набок.
– Все. Все нельзя.
– А ночевать одной на вокзале можно? А быть одной в чужом городе? Без денег и жилья? – бьет вопросами, не хуже пощечин.
Ответ ему не требуется. Он все видел, оттого и кивает молча, снова возвращая взгляд к документам на столе.
Мне нечем крыть.
– Нельзя, – опустив глаза, признаю.