В следующую секунду поезд заполнил почти весь экран, и его грохот частично заглушил крики толпы.
Камера упала, и стала показывать пол и носок поношенной белой кроссовки.
Все случилось менее чем за две секунды. Таггер действовал точно и решительно. Ни малейшего колебания. Никто даже не успел вмешаться или остановить его.
Офицер положил руку на экран, чтобы забрать телефон.
– Дальше там та же картинка длится несколько минут, пока свидетель не сообразил остановить съемку. Ничего интересного.
Алексис посмотрел на Людивину и Сеньона. Последний поднял брови и скривился.
– Жуть, – процедил он.
Полицейский кивнул и добавил:
– По словам очевидцев, после этого парень развернулся и бросился под поезд, который шел во встречном направлении, с другой стороны платформы. Никто ничего не мог сделать.
– Свидетели видели, как он прибыл на станцию? Пешком, на машине? – спросил Алексис.
– Насколько я знаю, нет. Думаю, у нас будут все протоколы допросов к завтрашнему дню. Дальше мы все просмотрим, и тогда…
– Долго планируете разбираться? – снова вступила Людивина, старательно улыбаясь, чтобы вопрос звучал не так саркастически.
– Учитывая, какой кошмар тут случился, СМИ будут стоять у нас над душой, ну и префект тоже, так что нет, будем работать быстро, не волнуйтесь.
– Пришлите отчет по видеозаписям с камер вокзала, если не сложно, – вмешался Сеньон.
Офицер кивнул. На его лице стало проступать раздражение.
– Самое главное для нас сейчас – установить личность таггера, – заключил Алексис.
Полицейский помахал его визиткой:
– У меня есть ваш номер и электронная почта, буду пересылать информацию сразу по мере получения. Можете рассказать чуть больше о трупах с таким же рисунком?
– На данный момент информации не так много, – солгал Алексис. – Если это вам поможет, я подготовлю краткий пересказ дела, когда мы узнаем чуть больше. Спасибо, что приняли нас. Завтра ждем от вас новостей. Держитесь, удачи!
Алексис дружески похлопал его по плечу и махнул своим людям на выход.
– Что думаете? – спросила Людивина.
– Псих-малолетка! – немедленно ответил Сеньон. – Ставлю десять евро, что он на учете в какой-нибудь психбольнице!
Людивина пристально смотрела на Алексиса, тот не отвечал.
– А ты как считаешь? – не отставала она.
– Что-то не клеится. Дело какое-то мутное. Вы видели, как тщательно он выбирал своих жертв? Сначала думал взяться за старушку, потом за двух ребят и в конце концов остановился на женщине с коляской.