Анжелика вспомнила, что ей сказала Дейя. Вспомнила каменный пол, на котором стояла на коленях в базилике, и свою просьбу, которая осталась без ответа.
Данте Ластрайдер, пользуясь своей силой, в отличие от нее, легко мог достигнуть желаемого, общаясь с донами и доннами.
– Хорошо, а в чем второй неприятный момент? – спросила Анжелика, собравшись с духом.
– Хм? Ах да. – Благодаря массажу Адела немного расслабилась. – На следующий день после визита Ластрайдеров кто-то вломился в дом прелата.
– Что? Зачем?
– Мотив пока неясен, но, как нам сообщили, верховный комиссар уже занят расследованием. Наибольший ущерб преступник нанес, сломав окно, наименьший – в комнатах. Комиссар уверен, что преступники что-то искали.
– И что такого ценного можно найти в доме прелата?
Леззаро славился тем, что не желал жить в роскоши.
– Тут мы зашли в тупик, сам прелат не понимает, зачем кому-то вламываться к нему в дом.
Анжелика вспомнила День осеннего равноденствия.
– Думаешь, это может быть связано с заклинателями?
Адела задумалась. Бриз принес аромат бергамота и пошевелил бумаги на столе.
– Это было бы странно, учитывая, что он гарантировал им свою защиту. Но все возможно. Ты общаешься с другими наследниками?
– Зачем мне это?
Из-за такого предположения вкупе с вновь пробудившейся неприязнью к Ластрайдерам жжение под кожей стало еще сильнее. Анжелика быстро, пока мать ничего не заметила, убрала руки за спину и тряхнула ладонями, будто стряхивая крошки.
– Просто хотела убедиться. Обстановка очень напряженная, этим надо воспользоваться. Что бы ни происходило, мы должны держать сторону короля.
Ну конечно. К этому всегда все сводилось, главное – быть на стороне короля.
Дрожь усилилась. Анжелика извинилась и нетвердой походкой пошла к себе.
Слабая, она была такой слабой. Но как только она поднялась по лестнице, сердце застучало чаще.
Анжелика прошла в комнаты для музицирования, в репетиционной вытащила из шкафа скрипичный футляр, дрожащими руками открыла и застонала, увидев гладкое полированное «тело» из ели и клена. Пробежала пальцами по его изгибам, потом по струнам и задрожала в экстазе от их мягкого звенящего звука.
Стены в репетиционной были со звукоизоляцией, так что никто не мог ее услышать.
«Ты хочешь избавиться от пожирающей тебя страсти», – шептала ей в базилике Дейя.