Перикл поднимался по дюнам размашистым шагом, и тишину ночи нарушало только надсадное дыхание товарищей и глухое звяканье металла. Поначалу идти было легко – лишь кое-где попадались камни и низкорослые кустарники. Некоторые воины натыкались на заросли шалфея и колючие кусты, уходящие вдаль. По сравнению с ними Перикл, казалось, едва касался земли, как будто корни не могли его зацепить. Снова и снова он говорил себе, что не может и не должен никого подвести. Его отец сражался при Марафоне и победил. Репутация остается с человеком, как шрам, и Перикл был исполнен решимости скорее умереть, чем навлечь на себя презрение. В этом никаких сомнений быть не могло. Пусть мать и назвала его «Знаменитым», но слава бывает разная. Чего бы он точно не хотел, так это жить с клеймом позора. Карабкаясь в темноте по невидимому склону, Перикл в очередной раз напомнил себе об этом.
За спиной у него, нарушив приказ Кимона соблюдать тишину, негромко выругался Аттикос. Никто из них толком не знал, чего ожидать на Скиросе. Остров издавна считался местом опасным и даже проклятым. Рыбаки не бросали здесь сети, хотя прибрежные воды изобиловали анчоусами и кальмарами. Ходили слухи и о людях, одиночках – возможно, пастухах или дезертирах, – их как будто бы видели с проходивших мимо судов. Рассказывали о сожженных дотла торговых кораблях, о разорительных набегах, после которых на месте деревень оставались пепелища, об уведенных в неволю женщинах. Дурная слава защищала остров. Его предпочитали обходить стороной, не рисковать, чтобы не подвергнуться внезапному нападению пиратов, которые выскакивали из ниоткуда на небольших лодках, брали торговцев на абордаж, а потом сжигали корабли.
Воры, пираты и убийцы обосновались на Скиросе, сделав его своим убежищем. И все же не из-за них Кимон привел сюда людей. Не то чтобы он отказался очистить остров, если представится случай. Перикл видел в нем рвение, желание использовать данную ему силу. Кимона не устраивала жизнь со спокойным исполнением обязанностей. Он был из тех, кто жаждет славы, а как ее получить – не важно. Перикл остро, почти как боль, ощущал оказанную ему честь – быть среди избранных. Он не подведет. Кимон еще поймет, что может положиться на него, как на добрый клинок.
Три шеренги гоплитов перевалили через вершину первого холма и начали спускаться с другой стороны. Позади них медленно исчезало усыпанное звездными бликами море. С гоплитами шли двести гребцов, вторая половина осталась охранять корабли. Кимон не хотел рисковать и никогда не полагался на волю случая. Как и Перикл, он относился к своим обязанностям с полной серьезностью.