– Не может быть, Женя! Мало ли таких модных особ в нашем городе! Она выглядит совершенно, как среднестатистическая барышня тридцати лет. Крашеная блондинка, губы непонятно из чего, ресницы, как лапы паука. Её очень легко перепутать с третью города, это факт.
– Думаешь?
– Уверена! Думаешь, Катерина бы ни разу не подала вида, что она с твоим мужем встречается? Ты думаешь, это так легко утаить, сидя в одном кабинете?
– Наверное, ты права.
– Конечно, права! – ни на секунду Инна не засомневалась в своих словах.
– Женя, а чего он ушёл? Так резко? Из-за детей, да? Точнее, их отсутствия, да?
– Дело в том, что мне он не сказал ни одной возможной причины. Не озвучил, понимаешь? Он вообще не сказал ни разу, почему он так поступает со мной! – голос Жени почти перешёл в крик. – Как так можно обойтись с близким человеком, Инна, я просто не знаю! Я не понимаю! Я не понимаю!
– Женя, конечно, так нельзя. Но есть такие люди, которым их собственная персона превыше любой другой, понимаешь?
– Нет, не понимаю! Он таким не был!
– Это тебе казалось, дорогая моя. Казалось. Я-то знаю, о чём говорю.
– В смысле?
Инна на несколько секунд замешкалась и снова закашляла, в этот раз, делая вид, что подавилась.
– Я имею в виду, что я три раза была замужем, Женя! Три! И каждый раз я думала, мне хотелось верить, что это тот самый! Я думала, что не могут они быть, падла, одинаковыми! А каждого хватало не более, чем на три года.
– Этого хватило на пятнадцать. Я думала, это о чём-то говорит. Я правда думала, Инн, что пятнадцать лет чего-то стоят!
– Ничего они не стоят, Жень. Если его угнетала мысль о пустоте в семье ввиду отсутствия детей, уход из такой семьи был всего лишь делом времени.
Женя тяжело вздохнула, встала и подошла к окну, заглянув за штору. Герань в сером горшке на подоконнике набирала цвет и уже вот-вот хотела зацвести. «Всё ей нипочём, цвести хочется, и время всегда находит… подходящее», – ухмыльнулась мысленно Женя и бросила взгляд через стекло. Ей открылся вид на бесконечное тёмное небо и огни окон. А в этих окнах разные судьбы. Где-то – брошенные страдальцы, которых жестоко предали, к примеру, она. А где-то – вновь обретённое, жестокое к остальным, счастье вновь родившихся отношений, это уже про него. И неужели ему совершенно всё равно, что с ней будет теперь, что она чувствует?