– А что за письмо?
– Я не знаю содержимого, но конверт какой-то странный, печать на нём большая слишком. Когда приходят рабочие письма, там, акты всякие в бухгалтерию или ещё какие, то они не такие, однотипные все. А это отличалось. Он конверт этот из рук не выпускал, и через меня оно не проходило. Я впервые этот конверт с необычной печатью только у него в руках увидела.
Нина Фёдоровна расположилась у Жениного стола. Та, тем временем, налила всем ароматного, пахнущего природой и летом, чаю.
– Интересно, где сейчас то письмо?
– Не знаю, наверное, полиция забрала, в кабинете его нет.
В конце рабочего дня Нина Фёдоровна пригласила всех сослуживцев ознакомиться с решением сегодняшнего совещания начальников и расписаться за полученную информацию. Оказывается, столь важным документом оказался список сотрудников, попавших под сокращение. У Жени ноги подкосились, когда она увидела в списке своё имя.
– Ну, вот только этого мне сейчас не хватало! – снова не могла сдержать слёз Женя.
– Жень, мы что-нибудь придумаем!
– Инн, ну, как так-то?
– Беда, говорят, не приходит одна. Но это не единственная фирма в городе, Жень!
– Но это же надо искать, надо найти, а там новые люди! А я столько лет не меняла места работы! Да и тех, кому за сорок вряд ли ждут с распростёртыми объятиями!
– Жень, найдём мы тебе работу, найдём!
Инна пыталась успокоить вновь распереживавшуюся подругу, как могла. Но получалось не очень. Женя решила зайти в отдел кадров для некоторого прояснения ситуации. Там с ней поговорили очень быстро, ничего толком и не объяснив. После чего она, совсем разбитая, вернулась в свой кабинет и бессильно погрузилась на первый попавшийся стул.
– Давай я тебя домой отвезу, Жень.
– Спасибо, Инна, я сама. Прогуляться хочу, – вдруг решила Женя. Решительно вытерла нос и глаза, обняла подругу, кинула взгляд на Катю (нет, вроде, не она, просто не может быть она, это невозможно), взяла свою сумку и пошла на выход.
За дверями офиса её встретила апрельская прохлада и уже проглотивший город сумрак. Этим вечером Жене было совсем не уютно. И не то, что бы на улице, даже в собственном теле. Озноб охватил и руки, и ноги.
Вечерний апрельский город был тоже окутан какой-то атмосферой печали. Улицы усыпали лужи, в которых отражались облака, окрашенные в вечерние оранжевые оттенки. Сгущающаяся темнота окутала улочки, словно скрывая в себе тайны и забытые мечты. Серые высокие дома выглядели угрюмо и одиноко, будто ждали чего-то неизбежного. Ветер тихо шептал свои загадки, гоняя редкий мусор по улицам. Пустые скамейки словно приглашали Женю на минутное уединение, чтобы напомнить об её печальной истории, которая подкреплялась тяжёлыми событиями. Вот теперь ещё и потеря работы.