– В чём всё это было и кто из твоих ребят нёс?
– В тактической трёхдневке натовского образца, расцветка – тропический камуфляж. Свой рюкзак я на эмиссара повесил, а этот на себя надел. А что?
– А то, что этот рюкзак пропал сразу после падения вертолёта. На тебе его не было. Чеченца, что тебя вынес, мы допросили. Ни он, ни его подельники рюкзак не видели. Но спустя сутки после трагедии в расположении отряда, возле штабной палатки, дневальный наткнулся на бесхозный рюкзак. Как и когда он там оказался, никто не видел. Сапёр, проверив его, ничего подозрительного не нашёл, разрешил открыть. В нём было всё то, что ты только что перечислил. Документы, что были в рюкзаке, настоящая бомба. Мы передали его содержимое коллегам из ФСБ, и, насколько я знаю, они уже взяли в разработку несколько человек из властных структур и силовых ведомств. В том, что их ждёт дорога в места не столь отдалённые, я даже не сомневаюсь. Меня интересует другой вопрос: что за волчица помогает тебе?
– Какая ещё волчица?!
– А то ты не знаешь?
– Первый раз слышу! – соврал я, и глазом не моргнув. – Вы лучше скажите, что с моими ребятами и что за чеченец меня вынес?
Замятин вкратце рассказал о том, что знал сам, о том, что поведал Гайни Куркаев. В тот злополучный день на перехват нашей группы выдвинулись три группы боевиков. Если от боевиков, ожидавших нас на точке эвакуации, нам удалось отбиться, то две другие группы, узнав об этом, выдвинулись в район запасной точки эвакуации. Олег Геннадьевич быстро, но довольно-таки подробно набросал в блокноте схему местности, обозначил места, откуда боевики вели огонь по вертолёту, и успокоил, сказав, что в наших действиях не было ошибки. В сложившейся ситуации просчитать действия боевиков, у которых на руках были координаты точек эвакуации, мы просто не могли. Зачем он так подробно и со всей основательностью рисовал и рассказывал тактическую обстановку, мне было невдомёк, но перебивать его я не стал. Пересказывая историю с участием волчицы, он наблюдал за моей реакцией, но мысленно я был там, в горах, в «зелёнке», рядом с верной подругой и спасительницей. А ещё он сказал, что я единственный, кому посчастливилось выжить в той мясорубке.
– Вот такие дела, брат ты мой. Так что теперь твоя очередь отвечать на мои вопросы. Имей в виду, вся эта мистика наверх не ушла, иначе нас всех, как Гайни Куркаева (который, кстати, не доехал до следственного изолятора – помер от угрызения совести), запишут в умалишённые. Мне и ещё одному человеку из ФСБ до жути интересно, как вообще всё это возможно.