– Вы из УСБ?13
– Нет, из ФСБ. – Мужчина предъявил служебное удостоверение в развёрнутом виде. – Но вам от этого легче не станет.
– Понятно. – Генерал вжал голову в плечи и поёрзал в кресле, представив, как карающий меч госбезопасности опускается на его шею. – Что я должен сделать?..
* * *
Южный Урал. Июль, 2000 год
Поезд прибыл на станцию строго по расписанию. Выйдя из вагона на перрон, Рита попрощалась с проводницей и, поправив лямки рюкзака, не спеша пошла на остановку общественного транспорта. На привокзальной площади (если её можно так назвать за скромные размеры) кипела жизнь, сновали туда-сюда немногочисленные прохожие и пассажиры с ручной кладью, бомбилы, поджидающие клиентов возле ларька с горячими беляшами и чебуреками, о чём-то шумно спорили, провожая девушек похотливым взглядом. В общем, всё как обычно: городок жил своей жизнью.
До автобусной остановки было рукой подать. Можно было и пешком прогуляться – три остановки не расстояние, а там и до кафе «Ивушка» всего ничего, но Рита решила не нагуливать и без того разыгравшийся аппетит. Андрей, школьный друг Алексея и по совместительству хозяин данного заведения, обязательно накормит и напоит с дороги, замучив расспросами об обстоятельствах ранения и о состоянии здоровья товарища, после чего доставит в лучшем виде в лесоохотничье хозяйство.
– Притормози, красавица! – грубый мужской голос неожиданно вывел Риту из состояния лёгкой задумчивости.
Повернув голову в сторону остановившегося возле неё чёрного внедорожника, она открыла было рот, чтобы указать хаму конечную точку его маршрута, как вдруг сзади в шею что-то больно укололо, противно затрещав. Тело содрогнулось от электрического разряда, дыхание перехватило, в глазах потемнело, земля стала уходить из-под ног. В последнюю секунду сознание Риты успело зафиксировать, как её обмякшее тело подхватили чьи-то сильные руки и втолкнули в распахнутую заднюю дверь внедорожника…
* * *
Москва. Первые числа августа, 2000 год
Лечение и реабилитация были позади. Получив эпикриз и прочие там документы, полагающиеся при выписке, попрощавшись со всеми, с кем только можно было, вышел я на госпитальное крыльцо. Втянул ноздрями воздух гражданской жизни, наполнив им лёгкие до отказа, да так, что голова закружилась.
– Ну здравствуй, новая жизнь! – вырвалось у меня из груди.