Я приложил ладонь к сенсору, и массивная дверь, сложенная из стальных пластин, едва слышно разъехалась в стороны. Наспех вытащил из ящика перчатки и натянул на лицо небольшую изоляционную маску, покрывающую нижнюю часть лица и уши. Шаг за полупрозрачную штору – и волосы тут же подлетели со лба, развеваясь на ветру. Работа уже кипела полным ходом – постоянные рабочие станции суетились, разгружая тележки, наполненные до краев небольшими прозрачными кристалликами, которые издавали очень отчетливый звон, сталкиваясь друг с другом. Из репродуктора то и дело доносились предупреждения: «Пожалуйста, не оставляйте личных вещей на территории. Нарушение данного указания повлечет за собой жесткие дисциплинарные меры. При малейших признаках недомогания незамедлительно обратитесь к дежурным стационарного поста. Ваша безопасность – превыше всего».
– Непостоянный? – спросил человек в защитном костюме, приветливо махнув рукой.
– Ага.
– Вон та телега – твоя. Обращайся, если будут какие-либо вопросы.
Я кивнул и взял тележку за поручни, проталкивая ее к огромному светящемуся цилиндру. Ботинки слегка прилипали к полу из-за того, что на стыках небольших квадратных плиток находились отверстия, которые всасывали в себя воздух, вентилируя помещение, поэтому приходилось прикладывать немало усилий, чтобы продвигаться вперед. Та же история была с потолком, только там система работала на выдув, создавая статичный и довольно громкий шум, похожий на низкочастотный писк. Если бы не маска с регулировкой звука – спустя несколько часов вполне можно было бы лишиться перепонок. В самом центре станции находилась огромная центрифуга, размеры которой даже трудно описать. Она постоянно раскручивалась и замедлялась, а ядро порой раскалялось до таких температур, что из ее недр начинал исходить ало-красный свет, от которого невольно хотелось отвернуться в сторону. Подводя итог – к концу такого рабочего дня все тело изнывало от напряжения, на волосах и одежде оставалась мелкая кристальная пыль, в глазах мелькали надоедливые красные пятна, а ушам вновь приходилось привыкать к звукам после полнейшей тишины. Во всей этой ситуации было лишь два положительных момента. Первый – сюда редко посылают Непостоянных – людей без определенного места труда. Таких как я отправляют в различные отсеки убежища, чтобы по достижении двадцати двух лет они смогли самостоятельно выбрать профессию на основе понравившегося места. Обычно, в такой работе не было нужды иметь какой-то профессиональный опыт или знания – в большинстве случаев всю нужную информацию о своих обязанностях можно было узнать, пробежавшись глазами по сводке, висящей на входе в производственные сектора. За свой двадцать один год я много где успел побывать, и к счастью, большинство мест не были настолько неудобными и выматывающими, поэтому я и представить не мог, кто мог бы добровольно согласиться работать здесь. Но, по всей видимости, привыкнуть можно и к такому. И второй момент – безопасность. Краеугольный камень Амаронта, на котором строилось все наше общество. Высококлассные средства защиты, учитывающие человеческий фактор, автоматизированные системы контроля, развитая медицина, постоянные проверки физического и ментального здоровья и прочее – какой бы опасной не была работа на той или иной станции, я знал, что моей жизни ничего не угрожает. Надежность, защищенность, сохранность – эти принципы были возведены здесь в абсолют. И порой… граничили с абсолютным абсурдом. К примеру, полы были покрыты шероховатой тонкой пленкой, придающей ботинкам дополнительную устойчивость, тем самым нивелируя шансы поскользнуться на внезапно возникшей на пути пролитой жидкости. Но если вдруг ноги и вестибулярный аппарат все-таки подведут – во всем городе невозможно было найти и единого острого угла, на который можно налететь головой. Предположим, что человек уснет в теплой и уютной ванне со включенным краном, что тогда? Сенсоры по бокам зафиксируют положение головы, не давая воде подниматься выше определенного минимума. А если человек начнет задыхаться, подавившись едой? На это тоже есть свое решение. Под каждым обеденным столиком имелась специальная капсула, которая проталкивала застрявшую пищу дальше по трахее. Сотни и тысячи мелочей, делающие жизнь максимально безопасной и комфортной – чтобы умереть в Амаронте, придется очень сильно постараться. С одной стороны – это ли не прекрасная и идеальная жизнь, о которой так долго грезило человечество? Пожалуй, так и есть. Но если копнуть немного глубже… беспечность и легкомыслие, выработанные уже где-то глубоко в подкорках – совершенно точно не приведут нас ни к чему хорошему.