Обычно хорошо развитая интуиция Иветты редко подводила ее, и она не могла понять, почему не разглядела характер этих мужчин раньше. Вначале ее сильно влекло к каждому из них. Только после нескольких месяцев знакомства она осознавала, насколько они требовательны и критичны.
После того как Иветта описывает свою проблему, она откидывается в кресле. Я ввожу ее в состояние транса. Когда она погружается в него, я спрашиваю, почему ее тянет к таким нездоровым отношениям.
Пока она лежит в кресле с закрытыми глазами, я щелкаю пальцами в знак того, что информация теперь доступна. Я спрашиваю ее, что происходит. Еще до того, как я закончила свой вопрос, она громко восклицает:
«О Боже! Я – мужчина на рынке. Мне трудно в это поверить, но я знаю, что это правда. Я продаю людей! Я работорговец!»
Я вижу, что Иветта встревожена, поэтому предлагаю ей сделать несколько медленных, глубоких вдохов. Она делает это, но вскоре ее возбуждение снова берет верх. С чувством возмущения в голосе она описывает сцены, разворачивающиеся в ее сознании.
«Люди, которых я продаю, были взяты в плен! Они все светлокожие и стоят здесь голые. Некоторые из рабов – дети!»
Иветта, похоже, расстроена действиями работорговца, поэтому я спрашиваю, что она чувствует. Какое-то время девушка молчит и обдумывает ответ. Учитывая первую реакцию, я ожидаю слов про глубокое потрясение. Вместо этого ее голос становится глубже, и я слышу в нем самодовольство.
«Я горжусь собой. Я хорошо зарабатываю. Злобный старик покупает девочку-подростка. Я смеюсь, наслаждаясь мыслью, что она будет страдать. Она смотрит на меня в отчаянии, а я просто получаю удовольствие от этого».
Это шокировало меня. Я ожидала, что Иветта осудит работорговца, проявит милосердие или хотя бы жалость. Вместо этого она наслаждалась неизбежными страданиями молодой девушки-рабыни в руках развратного старика. Я пыталась понять смысл ее бессердечного презрения. Откуда оно взялось? Как могла такая отзывчивая женщина, как Иветта, к доброте и мудрости которой привыкли ее друзья и семья, вдруг стать такой холодной? Как эта жестокая прошлая жизнь могла до сих пор властвовать над такой прекрасной женщиной, как Иветта?
Души развиваются. Но как?
После этого сеанса с Иветтой у меня появилась навязчивая идея. Я хотела понять, почему глубоко внутри заботливых людей все еще может таиться злоба. К ужасу Иветты, она обнаружила, что черствость работорговца не ушла. Женщина чувствовала ее во время регрессии, и это влияло на ее жизнь. Почему Иветту тянет к нарциссам в нынешней жизни? Как это влечение связано с работорговцем? Какой цели оно служило, если служило вообще? И почему эти жестокие наклонности вообще оказались в ней? Было ли это случайностью или умыслом?