Да, так и сделаю. Пока не знаю как, но – обязательно сделаю. И на бабушку с мамой посмотрю хотя бы издали.
В углу экрана мигали два непрочитанных сообщения. Одно от Маши-Ани из Евпатории, которая обворовала нас по приказу хозяина бара, а потом перешла на светлую сторону. Ответил ей, что все у меня хорошо, буду играть в новой команде.
Второе сообщение удивило. Оно было от Лизы. Девушка извинялась за то, что познакомила меня с Ариной, и писала, что, если бы я пострадал из-за ее папика, то она бы себе этого не простила.
Я представил Лизу, и рьяный боец ее одобрил в своей манере. А разум – нет, потому что я вообще не понимаю, что творится в ее прелестной головке. Иногда она ведет себя так, словно я ей небезразличен, но через час начинает демонстрировать полное равнодушие.
Я написал ей: «Неужели тебе и правда не все равно, если вдруг весной моя бренная тушка всплывет из-подо льда?»
Она ответила: «О, ужас! Утопленники крайне неприглядны».
Мы на английском перекинулись парой шуток о неэстетичности смерти, и Лиза пообещала прийти на мою игру, когда она будет в Москве. Все в той же шуточной манере я попросил взять симпатичных подруг для парней.
Закончив переписку, снова представил Лизу и поймал себя на мысли, что к ней меня тянет больше, чем к кому бы то ни было. Наверное, потому что все непонятное влечет. И красивое.
На ней короткое серебристое платье, подчеркивающее идеальные ноги. Руки и все части тела к ним так и тянутся. Она улыбается, жестом зовет за собой, и я знаю зачем. Меня охватывает вожделение…
И тут вдруг кто-то хлопает по плечу. Я распахиваю глаза и вижу перед собой мужчину в черном, с сизым лицом и впалыми глазами, обведенными черными кругами.
Меня охватил какой-то первобытный ужас, я оцепенел, уверенный, что в руке, отведенной за спину, незнакомец держит шприц. Или нож. Или пистолет. Сунув телефон в карман, я вскочил, толкнул его – он отлетел и упал на свободные сиденья напротив – и рванул к распахнувшимся дверцам электрички, достигшей конечной станции.
– Охренел? – донеслось в спину.
Бежать! Скорее, пока он не бросился в погоню!
Дверцы напоминали две гильотины. Замешкаешься – перережут пополам или ногу отхватят. Я пулей вылетел на мороз, обернулся, увидел черный силуэт в вагоне и рванул прочь. Загрохотал голос диспетчера, объявляющего прибывающий поезд.