Спазмы прекратились, а головная боль уменьшилась ровно настолько, что позволила мне поднять голову и оглядеться по сторонам. Невдалеке лежала туша мёртвого животного. Пятнистая шкура, лобастая голова и забавные кисточки на ушах совершенно не забавного зверя.
– Рысь, какие-то суки рысь убили, – прошептал я, неосознанно стискивая кулаки. – Твари, удавил бы.
Проблема идентификации как самого себя, так и окружающего пространства отошли на второй план, потому что со стороны мёртвого животного послышались писк и шевеление.
Встать на ноги я пока не мог, поэтому, как стоял на четвереньках, так и пополз в направлении тела рыси, обдирая окоченевшие руки в кровь, об успевший образоваться наст. Весна всё-таки, вот и наст. Странно только, что про весну помню, а про всё остальное – нет.
Это был котёнок. Маленький, испуганный комочек, который искал у матери тепло и еду, но не находил ни того, ни другого.
– Иди сюда, я тебя хотя бы согрею, – сев прямо на снег, я вытащил котёнка из-под уже почти остывшего тела матери и сунул за пазуху, мимоходом удивившись, что на мне такая неудобная куртка. Вроде и тёплая, но…
И тут до меня дошло.
– Какой котёнок у рыси в марте? – оглядевшись по сторонам, я попытался встать на ноги, придерживая пищащий комочек, который завозился у меня на груди, отогреваясь. – И почему я уверен, что сейчас именно март? Может, потому что снег ещё и не думает таять, или же… Черт, как же болит голова, – прижал свободную руку к пульсирующему и простреливающему нестерпимой болью затылку и закрыл глаза. Немного так постоял, покачиваясь, и побрел по тропе, возле которой, как оказалось, валялся, в ту сторону, откуда недавно раздавался голос, зовущий сиятельство.
– Матерь наша покровительница, ваше сиятельство, Евгений Фёдорович, – ко мне подскочил мужик в тулупе и меховом треухе, и принялся бегать вокруг, как курица вокруг потерявшегося цыплёнка, только крыльями, тьфу ты, руками не махал. – Нашёлся, радость-то какая великая.
– Мужик, ты кто? – просипел я, словно месяца два бухал без перерыва на обед.
– Ваше сиятельство, да как же это вы Тихона не узнали? Я ж с пеленок за вами закреплён, – мужик растерялся, хлопая глазами, зато хоть бегать вокруг перестал. – Да, как же это?
И тут он увидел, что я руки от головы не отнимаю, и почти насильно отодвинул ладонь с раны.