Конечно, можно уйти, не оставив никакого заклятия, пусть их живут как знают. Но и тут не все гладко. Прежде всего, от неупотребления меркнет колдовская сила. Один раз уйдешь, второй – а на третий уже и хотел бы слепить заклинание, а не получается: ослаб. Опять же, время тоже на месте не стоит. Это в Тридевятом царстве колдун не стареет, а пока он живет среди простых людей, так даже очень.
Выяснилось, что и до Возаха бывали здесь прохожие маги. Вот шуганули одного, не отворив дверей, а на следующее лето напал на яблонные сады шелкопряд и все яблони как есть уничтожил. Вот другой волшебник приходил, но денег у него при себе не оказалось, и добрые люди прогнали его среди зимы в ночь. Что было делать чародею? Это только попы врут – благословляйте, мол, тех, кто гонит вас. Человек так не может, каким бы магом он ни был. Уже на следующий день настигло деревню проклятие. У самых осеков, на общественной земле нашли мертвое тело. Получалось, что путник, напрасно просившийся в дома, был заеден волками, а может быть, сперва замерз, а волки рвали неживое тело. Понаехало начальство – что те волки, вынимали душу из бездушных крестьян. Мало никому не показалось.
Возах видел, что прохожий маг ушел из этих мест целехонек, а уж что он следователям подсунул – неведомо. Возах такими приемами не владел.
Казалось бы, после таких бед деревня должна задуматься, однако урок пропал втуне, и в скором времени от окон прогнали еще одного калику. Этого Возах знал, да и все странствующие маги его знали, называя Старикачеком. Старикачек давно мог уйти в Тридевятое царство, но продолжал ходить по деревням и никогда никого не проклинал. Не проклял он и на этот раз. Вышел за деревню, оглянулся, махнул рукой, горестно молвил: «Эх!..» – и убрел, не вымолвив больше ни слова.
А теперь выбор за Возахом. Он не Старикачек, но время коснулось и его. К тому же немало силы потрачено на магическую нить. Денег, которые открывают самые негостеприимные двери, не осталось ни полушки, а всего пропитания – втихаря сунутая горбушка. Ограбил его неприветливый хозяин, как есть ограбил. И нет возможности уйти, не наложив заклятья.
Возах сидел, выставив руки. На одной ладони лежала тронутая плесенью горбушка, на другой – веская пустота. Сидел, словно гадал, что перевесит. А чего гадать? Маг не сам решает, благословение или проклятье родится в результате его волшбы. Это еще вчера решил тот, кто так неуютно приютил его. Маг может лишь слегка подправить, что ему продиктовано, усилить или ослабить нарождающееся проклятие. Горбушка не перевешивает общего бездушия. И даже мальчишеская фраза «Я бы дал копеечку» не перевешивает. Вырастет парнишка, забудет прежние слова.