Машину окружило несколько черных внедорожников. Паника мгновенно разлилась по телу, заставляя тупо пялиться на Генри в поиске ощущения безопасности.
Скажи, что все будет хорошо. Скажи это!
Но мужчина молчал, а я чувствовала, как паника заставляла ладони дрожать. Мы здесь совсем одни. И нам вряд ли кто-то сможет помочь.
Генри достал пистолет, попутно набирая номер главы охраны отца.
Из автомобилей почти сразу появилось несколько человек с оружием и в масках. Дело полная дрянь.
Дверь с моей стороны открылась. Фигура в маске нависла надо мной, воображение почему-то дорисовывало ехидную усмешку на его губах, которая, казалось, виднелась даже сквозь черную ткань.
– Твою мать, – я пнула мужчину куда-то в грудь, захлопывая дверь и отодвигаясь в противоположный угол сидения. На выборе «бей или беги», обычно я выбирала «бей».
– Не рыпайся, – Генри в полной собранности и бешенстве развернулся в мою сторону. И в этот момент раздался звук выстрела, на несколько секунд оглушив и заставив потеряться в пространстве. Пуля пробила лобовое стекло, войдя ровно в голову водителя, окрашивая все вокруг мелкими брызгами крови. Глаза Генри раскрылись в удивлении, изо рта вылетел невнятный хрип, а я просто смотрела на то, как его веки медленно опускались, а тело плавно накренялось вперед. Словно в замедленной съемке, за которой я наблюдала со стороны.
Будто под толщей воды я услышала звук открывающейся двери, но сознание вернулось слишком поздно. На голову опустился мешок, скрывая все краски эмоций и покрывая тело связывающим чувством страха. Так и хотелось орать о том, что я была права. Мать его, я так и знала, что рано или поздно меня прикончат.
– Генри! – крикнула я, почти сразу же ощутив сильную хватку на локте. В ответ прозвучало лишь молчание, пробирающее липким холодом и страхом в волосы на затылке.
– Вот мы и встретились, птичка, – вкрадчивый голос раздался прямо около уха, и если бы сейчас на мне не было мешка, то горячее дыхание точно бы коснулось шеи.
– Иди к черту, – голос больше походил на змеиное шипение, так и хотелось плюнуть ядом им в лицо, смотреть на то, как эти люди корчатся от боли за то, что вообще посмели прикоснуться ко мне. Кто-то усмехнулся, а потом меня просто запихнули в машину, словно товар. Впрочем, именно им я сейчас и была.