Похоже, мертвяки напали на нас во время похода.
Взваливаю рюкзак на спину. Руки сами застегивают пояс, привычно поправляют ремни. Дед наблюдает за мной, опустив меч. Справившись с креплениями, поднимаю мачете. И лишь после этого старик надевает свой рюкзак, предварительно убрав катану в ножны. Выглядит это, как в самурайских фильмах Такеши Китано. Взмах – и клинок очищается от крови. Неспешное вкладывание в ножны – кожаные, с красивой оплеткой и тиснением. И лишь после этого дед укладывает оружие в траву. Щелчки застегивающихся карабинов.
Мычание из кустов.
Дед подбрасывает носком ботинка ножны, перехватывает их левой рукой, резко извлекает меч и смещается в сторону. Кажется, вес рюкзака его нисколько не смущает. Размашистая восьмерка – и ходячий труп разваливается на четыре части.
Ловко орудует железками мой родственник.
Теперь у меня есть время присмотреться к старику получше. Как я уже сказал, это худосочный старикашка, которого легко недооценить. Откуда силы берутся – непонятно. Рубашка цвета хаки отдаленно напоминает гимнастерку. Широкие штаны на завязках. Обувь смахивает на мокасины, но это не точно. Лицо моего спутника скрывается под широкополой соломенной шляпой. Прямо странствующий самурай, а не дед. Возраст, кстати, я не берусь определить. Лицо азиатское, но это может быть и бурят, и казах, и кто угодно.
Мы разговариваем по-русски.
И всё же, эта версия русского кажется мне искаженной. Ударения ставятся не всегда адекватно, произношение… даже не знаю, как объяснить. Словно язык морфировал на протяжении нескольких десятилетий, но не катастрофично.
– Говорил – не ходи без меня, – ворчит старик, привычным жестом вкладывая меч в ножны. – Леса тут дикие. Неизведанные.
Я начинаю кое-что припоминать.
Моя прошлая жизнь кажется волшебным сном – несбыточным и недостижимым. Уютная квартира, ванна, горячая вода. Гипермаркеты, доставка пиццы. Онлайн-магазины. Это как инопланетная культура. ЗДЕСЬ нет попаданца Леонида Ивашкевича, есть опальный боярич Платон Верский.
Стоп.
Какой, к херам собачьим, боярич?
Мы же не в Москве при Иване Грозном. Здрав будь, боярин, и всё такое. Это же двадцать первый век… или нет? Бешеный Енотик забросил меня в лесную мясорубку, ничего толком не рассказав.
Итак, я – Платон Верский.
Мне семнадцать, я брожу по глухим чащам средней полосы России со своим престарелым родственником, смахивающим на персонажа «Слепой ярости». У меня есть мачете, я даже умею им пользоваться. Но я, судя по всему, не звезда гонконгских боевиков.