Покинув здание автовокзала, Семен с наслаждением закурил. Зудящая под кожей тревога не желала успокаиваться, и только сигарета могла унять этот зуд, напоминающий о собственном бессилии, о промозглой подвальной тьме. Прежде чем убрать зажигалку – потускневшую «зиппо», доставшуюся от отца, – он пару раз щелкнул металлической крышечкой. Туда-сюда, открыть-закрыть. Эти щелчки тоже помогали расслабиться.
В автобусе он отправил Ваську несколько сообщений, а сразу после высадки позвонил. И то и другое ничего не дало: Васек не отвечал. Это было странно, учитывая, что они обо всем договорились заранее. Может, случилось что?
Вынужденный признать, что планы изменились, Семен снова достал смартфон с жалкими пятнадцатью процентами заряда. Отыскав через приложение недорогой хостел, собрался вызвать такси, но передумал. Город он немного знал, а трехчасовая поездка в тряском автобусе утомила. Хотелось пройтись пешком, подышать воздухом. И заодно разогнать беспокойные мысли.
После смерти отца он почти сорвался. Несколько раз был на грани. Нет ничего хуже этого подвешенного состояния, этой непрекращающейся борьбы с невидимкой: вроде бы все идет хорошо, как у всех, а в следующий миг – уже плохо, невыносимо плохо, и ты сам не понимаешь, что именно произошло. С этим пора было кончать. Одним махом и бесповоротно, чтобы наверняка.
Семен планировал обосноваться в Сочи, вдали от холода и безнадеги. Недавно туда перебрался Саня, знакомый по Центру реабилитации, и теперь его страница в соцсети пестрела беззаботными солнечными фотографиями. Другой мир, другая жизнь.
А в нынешней жизни Семена преследовала лишь удушающая усталость. Она тянулась за ним из тех мест, где они с отцом начинали предыдущую новую жизнь. Из тех мест, откуда он теперь бежал. Она приклеилась намертво, давила грузом воспоминаний, сброшенных и пропущенных звонков и опасных, искушающих мыслей.
Пара дней в чужом захолустном городке, в гостях у Ромки – еще одного приятеля по Центру, – ожидаемого облегчения не принесли. Розовощекий и сильно располневший на антидепрессантах Ромка встретил Семена с радушием, познакомил с пышечкой-женой, показал новорожденного сына, напоминающего гигантскую розовую картофелину в пеленках, а потом уложил спать на полу в кухне (в единственной комнате свободного места не оказалось). На следующий день он продемонстрировал гостю скудные городские достопримечательности, старательно уклоняясь от разговоров «за жизнь».