– А что само сердце? – резко спросил Забельский.
– Хороший вопрос, Виктор Олегович. – Это обычная салфетка для сервировки стола. Полулен. Такие сердечки в ресторанах и кафе сворачивают для влюбленных – только красные и розовые, не черные.
– И еще вопрос, – вновь вмешался краевед. – Что сие означает? Кому и зачем нужно было забираться в музей, чтобы подкинуть эти предметы?
– У вас есть идея? – заинтересовался Жуков.
– Да. Только давайте вернемся в зал. Я устал стоять.
Когда все наконец-то устроились, а уборщица, громыхая ведром отправилась намывать коридор, Забельский откашлялся и раскрыл потрепанную толстую тетрадь.
– Это мои записи, – проникновенно начал краевед. – Здесь есть стихотворение Франсуа де Мале́рба, французского поэта восемнадцатого века. Я зачитаю, с вашего позволения.
Mais elle était du monde, où les plus belles choses
Ont le pire destin:
Et Rose elle a vécu ce que vivent les roses,
L’espace d’un matin.
– Виктор Олегович, ваш французский превосходен, – удивилась Яна.
– Я учился в Парижском колледже искусств.
– Фига себе! – едва слышно прошептал Пухов и зажал рот рукой.
– Ну да, ну да, во французской стороне, на чужой планете.
– Да, но я тоже…
Участковый решительно оборвал Яну и грозно посмотрел на краеведа.
– Уважаемый Виктор Олегович, давайте конкретнее. Я не понимаю, что вы сказали, и мне не стыдно в этом признаться.
– Сейчас, сейчас объясню, – зачастил Забельский. – Это четвертая строфа знаменитой оды Малерба «Утешение господину Дюперье по случаю кончины его дочери». В нем поэт сравнивает умершую девушку с увядшей розой. Приведу один из поэтических переводов:
Но она была из мира, где лучшее имеет худшую судьбу:
И Роза, она прожила столько, сколько живут розы, одно утро.
– Что это нам дает? – раздраженно спросил Жуков.
– В июле 1832 года последнюю строчку строфы, узнав о смерти Стефании, написала в своем дневнике ее подруга Александра Россет-Смирнова. «Роза, она прожила столько, сколько живут розы, одно утро». По-французски, конечно, написала.
– Подождите, подождите, – от волнения Яна даже вскочила со стула. – Вы хотите сказать, что преступник подбросил в музей брошку-розу в память о Стефании Радзивилл?
– Именно, – самодовольно ответил Забельский.
– Как романтично! – воскликнула Инна. – Я тоже хочу, чтобы ради меня совершали безумные поступки.