. В сих обстоятельствах я наведался, что ты, учитель, сроднился с истиною и шествуешь по правилам; многоученый и опытный, ты глубоко изведал законы; твоя святость прославилась и доблести проявились; ты хранишь строгие обычаи древних мудрецов и обладаешь прекрасными талантами высших людей; издавна привитаешь в скалах и ущельях и скрыл себя (от мира); ты прославляешь просвещение предков; ты привлекаешь к себе людей, обладающих святостию, которые, как облака, шествуют к тебе стезей бессмертных в неисчислимом множестве. Узнав, что после войны ты все еще обитаешь в прежнем жилище, в Шаньдуне, я беспрестанно думал о тебе. Я знаю пример возвращения от реки Вэй в одной колеснице и троекратной просьбы в хижине. Но что мне делать? За обширностью гор и долин я не могу сам встретить тебя. Я только схожу со своего места и стою подле; постился и омылся
[5], избрал своего приближенного Лю Чжун Лу, приготовил легких всадников и простой экипаж, и, не страшась тысяч ли, прошу тебя подвинуть святые стопы твои; не думай о дали песчаных степей; или пожалей о народе, по современному состоянию дел, или из милости ко мне, сообщи мне средства сохранения жизни. Я сам буду прислуживать тебе. Я мечтаю, что ты отрыгнешь мне хоть остатки и скажешь мне хоть одно слово; но и этого довольно. Теперь я несколько выразил мои задушевные мысли, надеясь, что они сколько-нибудь ясны в настоящей грамоте. Надеюсь, что ты, проявив сущность великого Дао, сочувствуешь всему доброму и конечно не поперечишь желаниям существ. Посему настоящее повеление должно быть вполне ведомо, 5‐й луны 1‐го числа».
«С удовольствием прочитал я уведомление твое о том, что, согласно с моим повелением, ты отправился в путь, и все прописанное тобою принял к сведению. Ты святостию превосходишь трех мудрецов; твои доблести гремят во многих странах; поэтому я послал сановника, с пригласительным даром, на почтовых, искать тебя у океана. Случай был согласен с моими желаниями; Небо не воспротивилось человеку. Два двора несколько раз приглашали тебя, но ты не пошел к ним; но, когда мой один посланец пригласил тебя однажды, ты восхотел подняться с места. За то, что я воздвигнут Небом, ты сам пошел ко мне. Ты не отказался переносить на открытом воздухе ветер и иней, и сам решился пройти песчаные степи. Когда твое писание представлено было мне, нечего говорить, как я был рад и доволен. Дела ратные и государственные не в моем желании, а мысли в духе Дао дэ, искренно скажу, заслуживают уважения. За непокорность тех глав я громлю их грозно; только приходит моя рать, дальние страны усмиряются и успокаиваются. Кто приходит ко мне, тот со мной; кто уходит, тот против меня. Я употребляю силу, чтобы достигнуть продолжительного покоя временными трудами, надеясь остановиться, как скоро сердца покорятся мне. С этой целью я несу и проявляю грозное величие и пребываю среди колесниц и воинов. Я снова представляю себе, что облачная колесница твоя уже тронулась с Пын лая и что ты можешь направить путь, на журавле, в Индию. Да Мо