Никите не понравилось ни (подонческое) выражение лица брата, ни то, как проворно (как сом под корягу, как тать за угол) он скользнул в тень. Женщина между тем успела сорвать с себя одежду и уже шла в серебряную воду. У Никиты аж захватило дух, до того узка была ее талия и до того широка она была в бедрах. Нетерпение мужчины сделалось ему понятным. Афродита, как известно, вышла из пены морской, но (вполне вероятно) могла вот так же уходить в ночное море.
Вот только убитую метеоритом старуху, запоздало (и никчемно) подумал Никита, ночное серебро преобразить (оживить?) бессильно.
Дядя прыгал на песке, запутавшись ногой в штанине, как (недавно) Савва, обнаруживая антенно взметнувшийся в плавках член.
Впрочем, в дядином случае это было более объяснимо, нежели в случае Саввы. А может, менее, потому что Савва спасал Союз Советских Социалистических Республик, а дядя всего-навсего готовился ублажить собственную плоть.
«Не вздумай! Тебя посадят! Как я один вернусь домой?» – зашипел Никита. У него не было сомнений: брат собирается огреть прыгающего по песку дядю пистолетом по голове, нагнать женщину да и изнасиловать ее (с вероятным утоплением) прямо в море.
Савва, наверное, так бы и сделал, предварительно «вырубив» Никиту, но, на счастье Никиты, прямо на пляж, светя фарами, лихо вкатились побитые «Жигули», из которых высыпалось не меньше десяти нетрезвых и практически раздетых любителей ночного купания разного пола.
«Пошли! Они здесь все затопчут, нас не найдут!» – потащил брата в сторону выхода с пляжа Никита.
Тут и милиционер начал подавать признаки жизни. Он прохрипел: «Ох, б…», уселся на песке. Удержаться, впрочем, ему не удалось. Видимо, единственно возможным для него в данный момент положением было горизонтальное.
«Таге the well and if forever, still forever fare the well… – произнес Савва уже на асфальте среди кипарисов, магнолий и жимолости. – USSR…» – лицо его было в слезах.
«Что случилось? Кто тебя обидел? – прямо из тьмы, из кипарисов, магнолий и жимолости, видимо, только что справив малую нужду, шагнула к едва успевшему сунуть пистолет за пояс и прикрыть его рубашкой Савве девушка в белой футболке и белых же шортах. У нее были зеленые, широко расставленные глаза и вспотевший лобик под челкой. Девушка поддувала под челку, смешно выставляя вперед нижнюю губу. – Утешься, – погладила Савву по голове, – на моей груди, хотя, конечно, – весело подмигнула Никите, – не сказать что она у меня очень большая».