– Пожалуйста, мне негде ночевать. Мой брат меня не пустит на порог, потому что я потеряла серёжки бабушки. – не думаю, что ей будет комфортно жить с тем, кто убивает ради того, чтобы принять яд. Не хочу я показывать ей жизнь 'по ту сторону'.
Я уже встал из-за стола и, взяв пакет с остатками еды, направился к выходу.
– Я сделаю всё, что захочешь – ёбаная дура никак не уймётся! Что непонятного в слове 'нет'?! Видимо, она уже в отчаяние, а у меня кончились аргументы. В конце концов, её брат заставлял её сосать каком-то уёбку за дозняк. Думаю, она знает этот мир изнутри.
– Я тебе отсосу! – девушка вскочила из-за стола. На нас обернулись все люди в баре. Воцарилась гробовая тишина – все ждали развязки. Её глаза были полны слёз. Её отчаянию можно было только посочувствовать. Я… Блядь… Блядь, блядь, блядь! СУКАНАХУЙБЛЯДЬ! Как же… Похуй, будь, что будет!
– Пошли. – я взял её за руку и почти волоком потащил на выход.
– Спасибо тебе! Я сделаю всё, что захочешь! Я хорошо умею это делать, правда! – не унималась Марго. Я вывел её из бара и поставил напротив.
– Закрыли тему оральных утех! – строгим голосом сказал я, тыча пальцем у её лица. – я беру тебя к себе, если ты будешь терпеть всё, что будет происходить в доме, не задавая вопросов. Усекла?
– Д… Да – испуганно промямлила Марго.
– Не бойся, я тебя трогать не буду, – пообещал я, снизив тон. – но и ты меня особо не трогай.
– Хорошо, – Глаза девушки блеснули радостной надеждой.
Ломка подступает, я это чувствую, а значит надо быстрее дуть домой. Я взял Марго за руку и потянул её за собой. Что-то объяснять не было времени – надо было поскорее вернуться домой и вдарить шприц.
Ненавижу автобусы. Да любой общественный транспорт. Куча бабок и дедов, воняя телесно, они начинают вонять, если им не уступишь место. Как же бесят эти старые уроды! Постоянная толкотня.
У меня началась ломка. Застала меня в самый ненужный момент, а эта старая тварь подошла ко мне и начала капать на мозги, чтоб я уступил ей место. Ты уже старуха, так сиди дома! И куда это ей надо ехать в такое время?
– Молодой человек, не могли бы вы уступить мне место? – ДА ОТЪЕБИСЬ ТЫ! НЕ ВИДИШЬ, ЧТО МНЕ ПЛОХО?!
Я даже ничего ей сказать не могу – каждая мысль даётся мне болью в голове; уж страшно подумать, что будет, если я ей начну что-нибудь говорить.