– Селена
Я с трудом открыла опухшие, после бессонной ночи глаза, услышав знакомый голос. Не знаю, во сколько именно организм взял своё и меня обрубило, но последнее, что я помню это первые лучи рассвета, освещающие мою спальню. Сейчас ясный день пробивался сквозь неплотно зашторенные окна, скорее всего кто-то прикрыл их, давая мне поспать подольше. Упираясь взглядом в мужское колено под дорогими серыми брюками мне захотелось, как в детстве спрятаться под одеяло, как я пряталась от Бастиана и избавиться от всех трудностей и проблем, но как бы мне не хотелось это сделать, я не могла поступить настолько глупо.
Приподнявшись на локте, мой взгляд медленно поднимался выше, бёдра, торс и широкая грудь под чёрной атласной рубашкой без ворота. Крепкая шея, волевой подбородок и лишь после я увидела тёмно-синие глаза Авеля. Он не спешил начинать разговор, а мне и вовсе нечего было ему сказать, особенно после того, что случилось прошлым вечером. Я всю ночь пребывала в состоянии гнева, злости и ярости, и сейчас это чувство начало меня утомлять, я просто желала, чтобы он ушёл, пока я не приду в себя и не приведу в порядок свои мысли.
– Твои родители будут у моего отца через пару часов, – слишком тихо произнёс мужчина, лишь на бумаге являющийся моим мужем.
Я ничего не ответила, опуская голову и потирая пальцами глаза. У меня не было сил ни подняться, ни уж в тем более весь день сидеть и улыбаться родным, пытаясь казаться счастливой женой. Возможно с мамой и папой это всё же прокатит, но только не с Бастианом. Мне придётся очень постараться, чтобы скрыть от брата моё отчаяние и безвыходное положение. Видимо это какое-то наказание, что я не отключилась вчера и помню всё, что происходило. Помню каждое прикосновение рук Киллиана и Итана, помню их тяжёлое рваное дыхание, помню этот дикий страх, когда ты не владеешь собой и своим телом. Я зажмурилась, прижавшись лбом к раскрытой ладони, пытаясь остановить поток картинок и образов, что стояли перед моими глазами.
Прохладное прикосновение пальцев к моей ладони, заставило меня открыть глаза и поднять голову. Авель аккуратно перевернул моё запястье и еле касался синяков на коже. Он не смотрел мне в глаза, но я видела, как дрожали его пальцы, когда осторожно протянув ладонь и не касаясь моей кожи, он отодвинул занавес моих волос и рассматривал мою наверняка покрасневшую шею. Он не изменился в лице, я и не надеялась, что в этот момент он испытывает хоть что-то кроме досады, ведь его красивую игрушку слегка «испачкали» и оставили на ней следы.