– А я вот хотела с тобой поговорить, – девушка слезла с неудобной штуковины и потерла затекшую руку. – Ждала тебя, ждала, и вот… Что за хлам ты тут держишь?
– Хлам? – лицо капитана стало печальным. – Этот хлам еще вчера был малым флаером. Выгорел изнутри, восстановление вряд ли возможно…
– Я уже знаю, что трое раненых, которых ты отправил сегодня на Землю, это твой экипаж, – Доминика дотронулась до плёнки, обтягивающей остов машины. – Неужели они были в нем?
– Да. Помощник, штурман и второй пилот. Я сидел за рулем. Мы подлетели к посольству, я посадил флаер на внешней парковке и отошел на пятнадцать метров купить газету. Они же остались в машине. Раздался взрыв, флаер вспыхнул. Я бросился обратно к машине. Там еще наши были на ступенях посольства, тоже бросились к флаеру… Взрывное устройство большой термической силы… Мне то что. Несколько царапин. Защитный костюм помог… – Эмиль показал руки, оказавшиеся в тончайших лечебных перчатках. – А они… Бедная Ида пострадала сильнее всех, помощника, совсем пацана, год на корабле, теперь не узнать. Пилот весь в переломах, лицо обезображено. Никакие костюмы не помогли.
– Этих подробностей я не знала, – Доминика опустила глаза. – Но почему ты не повез их на Землю сам? У тебя быстроходнейший корабль. Ты бы мог еще вчера, сразу…
– Не мог. И здесь несколько причин, – Эмиль поджал губы. – Во-первых, для оверсана у меня не хватает энергии: излишек пришлось отдать для тех двух кораблей, которые улетели к Третьему солнцу, а «Удача» не пополняла своих запасов еще с экспедиции за Песочницу. Ты ведь понимаешь: оверсан – 15 суток, простой рейс – 30 суток. Потом для оверсана одного пилота недостаточно – нужно дежурить день и ночь, никакой автопилот не выкрутится, когда ходовые установки на пределе и любая лишняя пылинка может наделать беды…И еще. «Удача» нуждается в серьезном ремонте. Ее пытались захватить в то же время, когда произошёл взрыв. Моя Семёрка чудом самостоятельно отбилась от злоумышленников, но не без потерь: бортовик уничтожен, терминальный компьютер тоже поврежден. На восстановление и ремонт нужно по крайней мере еще дня три – четыре.
– Ты сам то как? – Доминика взяла Эмиля за руку, сочувственно заглядывая в глаза. – У тебя усталый вид.
– Так ночь уже. Просто спать хочу, – губы Эмиля улыбнулись, но глаза остались по-прежнему грустными. – По правде, я не привык так долго прозябать на одном месте. К тому же нервы все время напряжены в ожидании очередного подвоха. В общем, мы все здесь уже порядком подустали. Пойдем отдыхать.