1990-е годы ознаменовались существенным продвижением России к достойному ее великой истории и культуры, экономическому и военному потенциалу, цивилизационному и политическому влиянию в полицентричном и глобализирующемся мире XXI века. Несмотря на депрессивное состояние РФ, ошибки, заблуждения и промахи ее руководства, произошел принципиальный сдвиг в концепции и практике российской внешней политики, прежде всего на ее магистральном направлении, ведущем к обретению этим государством значительного геополитического веса и авторитета, необходимых для его коренных внутренних преобразований и укрепления международной стабильности и безопасности.
Россия обладает уникальной самобытностью и активной причастностью к общечеловеческим ценностям.
В 1990-е годы Россия прошла через суровые испытания своей внутренней жизнеспособности и внешней дееспособности как активного геополитического игрока глобального уровня.
РФ сумела преодолеть тяжелейшие последствия краха сверхдержавности и перипетии становления нового порядка, сохранить устои своей целостности, государственности и суверенности как значимого субъекта современных международных отношений.
В конце 1990-х годов диалектика российской геополитики заметно изменилась. В первой половине того десятилетия доминировал тезис о том, что, если противиться Западу, то неизбежно возникнет конфронтация. Прозападная ориентация РФ во многом мотивировалась именно этим. Опыт общения с США и другими западными государствами показал, что рациональное зерно в такой концептуальной и практической парадигме содержалось. При обострении обстановки и планировании акций, оно просматривалось как сдерживающее средство не обеспеченных достаточными ресурсами и не учитывавших реального соотношения сил.
Ставка на позицию «непротивления» не оправдывалась. В кризисных ситуациях противная сторона могла воспринимать ее как признак слабости оппонента и этим провоцировать эскалацию конфликта. Такой подход исключал возможность извлечения каких-либо выгод в торге даже с более сильным контрагентом и уменьшал пространство для предполагаемой реализации собственных интересов. Одностороннее геополитическое разоружение увеличивало асимметрию возможностей трансформации международных отношений в сторону взаимного ограничения и отказа, в перспективе, от применения силовых средств в геополитике.