. Неподалеку возвышалась стоящая в кольце пальмовых зарослей пирамида. В глаза бил свет, отражающийся от ее глянцевитых граней.
Мы пошли на снижение и приземлились в великолепно ухоженном парке. Он был засажен высоченными пальмами, упорядоченными в стройные галереи. В глубине парка высилось грандиозное трехъярусное сооружение размером с хороший стадион. В отличие от большинства построек Города Солнца, оно оказалось сложенным из желтого камня. Вершину дворца венчала золотая пирамида, которой мог бы позавидовать сам Хеопс.
– Вот это и есть мое непритязательное жилище, – потупил взор Тахути.
– О вашей скромности, наверное, ходят легенды, – не удержался я от завистливой колкости.
– Вообще-то, легенды ходят о моей мудрости, – поведал Тахути, отравляясь к каменной лестнице, ведущей прямо на второй ярус дворца.
«Живут же боги!» – подумал я, следуя за ним.
Обычно в двух шагах от чего-либо значительного мне начинают приходить в голову самые что ни на есть паникерские мысли.
– Стойте! – закричал я, хватая Тахути за руку.
– Что еще? – обернулся он.
– Я ведь не знаю древнеегипетского.
– А на кой он тебе?
– Ну, как же… – растерялся я. – Я ведь должен буду писать папирусы, эту вашу Книгу Бога. А как, скажите на милость, я ее напишу, если не владею языком?
– Ну уж чем-чем, а языком-то ты владеешь, – усмехнулся Тахути.
– Я серьезно! – чуть не плача, воскликнул я.
– Не суетись, Ани, это моя проблема, – спокойно произнес бог мудрости. – Мы с тобой уже битый час разговариваем на том самом языке, на котором тебе придется излагать незабываемые истории, свидетелем которых ты станешь, – на лице Тахути возникло величественное выражение. – Стало быть, и писать ты научишься. Это произойдет как бы само собой.
– Мы разговариваем на древнеегипетском? – ошалело переспросил я.
– На древнеегипетском, – передразнил Тахути. – На языке богов!
Я облегченно вздохнул, удостоверившись, что языковой барьер между мной и жителями Черной Земли не является проблемой, и мы смогли продолжить наше путешествие ко входу во дворец.
Мы ступили на лестницу, и тут мне довелось увидеть самую прекрасную женщину, какую я лицезрел когда-либо в своей непутевой жизни.
Ко мне спускалось существо неописуемой красоты. Два больших пронзительно-голубых глаза уставились на меня с нескрываемым любопытством. Неожиданно незнакомка улыбнулась, продемонстрировав умилительные ямочки на щеках, и я понял, что как бы сногсшибательно она не выглядела, ее основное достоинство – это воистину небесное обаяние.