Так хорошо вернуться домой! К людям, которые любят тебя просто за то, что ты есть.
– А звезда-то крепкая на ощупь! Сразу видно, следит за собой и не пропускает ни одной тренировки. Это чтобы на фотосессиях сниматься без футболки? – заливаясь смехом, издевается он, намекая на обложку моего первого альбома. Лейбл решил, что надо привлекать не только музыкой, но и всеми исходными данными. Да-да, именно так сказала Саманта из Лос-Анджелеса, главный менеджер проекта.
– Заткнись. – Я пихаю его в бок.
– Давайте загружаться, – говорит он и открывает багажник.
– И все-таки ты засранец! Почему не сказал, что Лео будет нас встречать? – пыхтит Серж.
– О том, что вас надо встретить у Оперы, я сам узнал два часа назад, – откликается последний.
– Этот ненормальный решил, что поехать на автобусе – отличная и дея, – жалуется Серж. Но не получает должного сочувствия от Лео.
– Что, Серж, больше не разъезжаешь на автобусах?
– Да ты сам машину купил! – тыча пальцем в темно-синий Peugeot, оправдывается мой агент и тут же меняет тему: – Короче, ну вас. Я чертовски голоден. Надо срочно что-то съесть.
– Что насчет той блинной в Латинском квартале?
– Она открыта? Сейчас половина второго ночи, – хмуро говорит Серж.
– В Латинском квартале все закрывается ближе к трем, – напоминает ему Лео. – Тем более сегодня пятница.
Я смеюсь:
– Тот креп[7] с сыром до сих пор не дает тебе покоя?
– Это лучшее крепри в нашем городе, – оправдывается Лео и, захлопнув багажник, направляется к водительскому месту.
– Согласен, – эхом отвечает Серж. – Давай туда! Мне снились эти блинчики!
– Прямо снились? – издевательски переспрашиваю я.
– Как ты смеешь ставить под сомнение сказанные мною слова! – театрально хватаясь за сердце, провозглашает он.
– Садитесь, придурки! – зовет нас Лео.
Мы как по команде одновременно прыгаем в тачку. Лео заводит двигатель, и машина трогается с места.
Я поднимаю голову и упираюсь взглядом в Оперу Гарнье. Делаю долгий вдох. В одну секунду на меня обрушивается осознание: я в Париже. В городе, в котором родился и вырос. И господи, как же он прекрасен!
Мы едем вдоль бульвара Капуцинок, и я как завороженный смотрю на деревья с набухшими почками и фонари, освещающие нам путь. А вдоль дороги тянутся в ряд османовские[8] здания. Как же я скучал! Как же приятно вернуться домой! Три года – слишком долгий срок. Я соскучился.