Как бы это ни произошло, но с возникновением влечений, а в последствии и желаний они стали играть главенствующую роль в развитии системы. Можно смело утверждать, что именно они явились основой грандиозного строения человеческого сознания, гениально уловленного в Ригведе – “желание явилось семенем мысли”. Да! Именно мысли, а не жизни. Браво создателям Ригведы, эта фраза стоит тысяч томов. Мы еще увидим, насколько точно они попали в цель.
Нетрудно убедиться, что влечения являются внутренними побудителями активности системы и неизменно ведут к столкновению системы с внешними обстоятельствами. Влечения – это самостоятельность системы в поисках связей с внешним миром, ибо в удовлетворении своих влечений система замкнута на внешний мир.
И вот Воля к жизни, имеющая определенную цель (читай – Воля к жизни) должна со всей определенностью разделить окружающее себя на то, что способствует достижению своей цели и на то, что ему препятствует, т.е. должна иметь в своей организации систему оценок внешних воздействий или скорее некий критерий удовлетворения или неудовлетворения того или иного влечения. Представим такую систему оценок в виде простейшего анализатора, дающего в зависимости от удовлетворения или неудовлетворения влечения один из двух сигналов, допустим отрицательный или положительный. Отрицательный сигнал анализатора означает, что система должна избежать внешнего воздействия, а положительный, что воздействие благоприятно и система должна стремиться к нему. Или, как пишет Ницше – “страдание всегда спрашивает о причине, тогда как удовольствие склонно оставаться при самом себе и не оглядываться”.5
Послушаем дальше, что говорит Ницше:
Удовольствие и неудовольствие – второстепенные вещи, не причины; это суждения ценности второго ранга, которые только выводятся из господствующей ценности; нечто, что в форме известного чувства говорит «полезно», «вредно», а следовательно—нечто абсолютно поверхностное (мимолетное) и зависимое. Ибо при всяком «полезно», «вредно» могут быть поставлены в виде вопроса сотни различных «для чего?»
Человек не ищет удовольствия и не избегает неудовольствия—читатель поймет, с каким глубоко укоренившимся предрассудком я беру на себя смелость бороться в данном случае. Удовольствие и неудовольствие суть только следствия, только сопутствующие явления; то, чего хочет человек, чего хочет всякая самая маленькая часть живого организма,—это плюса власти. В стремлении к этому возникают в качестве следствий и удовольствие и неудовольствие; исходя из этой воли, человек ищет сопротивления, человек нуждается в чем-то таком, что противопоставило бы себя ему… Итак, неудовольствие как результат стеснения его воли к власти, есть нормальный факт, нормальный ингредиент всякого органического процесса; человек не уклоняется от него; наоборот, он в нем постоянно нуждается – всякая победа, всякое чувство удовольствия, всякий процесс предполагает устраненное сопротивление.