Открыть глаза только затем, чтобы обнаружить себя на холодном грязном полу, было, мягко говоря, неприятно. В горле першило так, будто неделю не видел воды, а голова грозила рассыпаться на фрагменты. Каждое, даже самое незначительное движение отдавалось жутким гулом внутри черепа и ощущением, словно мне вместо мозгов закачали суп. Последствия отравления усыпляющим газом, как говорится, были на лицо. В том, что я больше не на борту Обсерватории сомнений не оставалось.
– Тоже мне лейр, – проворчал я, неловко переворачиваясь со спины на живот. Набрав в грудь холодного, но спертого воздуха, я попытался подняться на ноги. Действовать пришлось осторожно, чтобы не спровоцировать приступ тошноты. Коленки тряслись, глаза чесались, но Тени – главное, что меня заботило на данный момент, – оставались в привычном доступе. Их равномерное течение ничем не затмевалось. А это значило, что освобождение было лишь вопросом времени. Стоило только оклематься чуть-чуть.
Мысленное прикосновение к струящейся между пальцев силе напоминало погружение в холодный источник. Усталость и боль точно рукой сняло, сменив их недоумением и сонмом вопросов. Кто мог обнаглеть настолько, чтобы умыкнуть корабль из-под носа самой Бавкиды? Пираты, рискнувшие поживиться чужим добром? Или посланцы неких сил, о которых моя наставница не позаботилась предупредить? Могли они быть связаны с Навигатором? Или же Томеи, которых силком уволокли из дома? А что, если причиной нападения вообще была Эйтн?
Рывком оказавшись на ногах, я, наконец, осмотрелся.
Тесная каморка, куда меня запихнули, до боли напоминала тюремную камеру. Темные стены, основательно поеденные плесенью, низкий потолок и едкая вонь, смешанная с запахом горячего металла, предназначались лишь для одного – подавлять. С удобствами тоже не особо повезло. Выдвижная койка с драным матрацем выглядела ничуть не мягче настила, а ржавый нужник в углу просто вселял ужас. Четвертую стену заменяла решетка и магнитный замок, что уже немало говорило о гостеприимстве здешних хозяев. Приблизившись к толстым прутьям, за которыми виднелся сумрачный коридорчик с рядом однотипных камер, я на всякий случай позвал:
– Эйтн?
– Очухался? – Сам вопрос не удивил. Взметнуть брови заставила широкая физиономия динетина, выплывшая из полутьмы коридора перед самым моим носом.