Жуткая помесь человека и машины кивнула:
– В том числе.
– Что б вы были в курсе, мы тут по поручению Мамы Курты.
– Как ни странно, я догадалась. – И роботесса кивнула головой на шею Эйтн. – Узнала ее фирменный почерк. Сколько же она вам отпустила времени, моя госпожа?
Эйтн отмахнулась:
– Не столь важно. Проку будет больше, если вы все-таки поделитесь с нами информацией, которую с таким упорством оберегаете.
– Откуда начинать, моя госпожа? С сотворения мира или сразу перейти к главным событиям?
Я не подозревал, что протоколисты способны выдавать чистейший сарказм, но, похоже, язвить для Кукольницы было так же естественно, как носить чужое лицо. Она даже руки на груди сложила с подчеркнутым пренебрежением. Милый Аппасориди окончательно исчез, уступив место хамоватой роботессе.
Эйтн на провокацию не поддалась, все тем же ровным тоном проговорив:
– Начните с момента, когда ваше самосознание пришло к выводу, что бегство – лучший способ избежать утилизации.
– Вы не угрожаете? Могу ли я считать себя польщенной?
– Факт нашего присутствия здесь вам еще не льстит?
– Возможно, – уклончиво ответила роботесса, и пока она говорила, я пытался свыкнуться с постулатом, что передо мной не существо из плоти и крови, а вполне себе обычный протоколист, чьей главной задачей когда-то считалась вовремя подмеченная неполадка. – Но я немного не о том. Тяжесть моего нынешнего положения вовсе не в муках совести, если можно так выразиться, а во вполне конкретных алгоритмах, которые не позволяют мне оставить ситуацию на самотек. Много лет я послушно исполняла свой долг перед вашей милостью, леди Аверре, однако события, последовавшие за посещением пояса астероидов Территории Ускру, все изменили.
– Не могу не согласиться, – вставила Эйтн, чуть склонив голову к плечу и одарив роботессу оценивающим взглядом, всего несколько месяцев назад едва ли сильно отличавшуюся от парящих у верстака молчаливых лакеев. – Изменилось и впрямь очень многое. Но что послужило толчком? С чем вы столкнулись на том астероиде? Компьютерный вирус новейшей формы? Что заставило вас стереть все экспедиционные записи и пуститься в бега?
– Кроме вдруг проснувшегося желания жить, вы имеете в виду?
– Да, кроме этого.
Лицо Кукольницы не было предназначено для эмоций, и все же ей каким-то образом удалось изобразить намек на застенчивую улыбку. По крайней мере, так я интерпретировал периодические перепады яркости ее фоторецепторов.