Небо бледнеет и хмурится, прежде чем я слышу звук поворачиваемого в замке ключа. Из-за двери появляется санитарка в синем платье с накрахмаленным белым передником. У нее квадратное лицо и двойной подбородок. И шея такая же широкая, как и голова, а кожа напоминает вареную грудинку.
– К тебе доктор, – говорит она.
Это не тот же доктор, что и всегда. Внутри у меня все сжимается. Не могу сказать, что мне нравится доктор Уомак. Иначе я бы не попыталась его убить, уж точно не душила бы его, как в тот раз.
Но Уомак хитрый и скользкий, с поникшими напомаженными усами, а этот новый доктор гладко выбрит и кажется моложе. У него добрые глаза, вокруг них появляются морщинки, когда он улыбается.
– Доброе утро, Мэри, – обращается ко мне он.
Надо сказать ему, что меня зовут не Мэри, а Мод. Хотя в бумагах я значусь как Мэри, потому все меня так и зовут, так что, может, это как раз я ошибаюсь. Да ради всего святого, должна ведь я знать такие вещи! Должна же я быть уверена в собственном имени.
Он придвигает себе стул.
– Меня зовут доктор Диммонд, – говорит он. – Вы помните, почему оказались здесь, Мэри?
Как же раздражает, что он зовет меня чужим именем.
– Помните, как заболели? Что вызвало вашу болезнь?
– Нет.
Он смотрит в мои бумаги, переворачивает страницу, еще одну, хмурится. Его глаза бегают из стороны в сторону, пока он читает. Он поворачивается к Подбородку.
– Здесь всегда применяют такой уровень седации?
– К этой пациентке – да, – произносит она с придыханием. Я ей не нравлюсь. Никому из них я не нравлюсь, потому что пыталась убить Уомака, а может, потому что мне это не удалось.
– Тогда остается только удивляться, как пациентка стоит без посторонней помощи, про память я уже молчу.
– У этой кошмары начнутся, доктор, если мы не дадим ей достаточно лекарств.