На столе стоял кувшин с водой. Лежала пачка шоколада. Она выпила воду почти всю, съев несколько квадратиков шоколада, посмотрела вокруг себя, не надеясь найти дверь среди одинаковых досок, окружавших ее со всех сторон. Девушка поставила кувшин на сиденье, положила рядом остатки лакомства и легла на длинный стол, сложив ладошки под щекой. Тая уснула.
Наблюдатель, мельком посмотрев на монитор, ушел по своим делам. Эта дама его поражала любым своим действием и внешностью. Он не хотел ей причинять зла, но и добро ему было незнакомо, вскоре он вернулся и нажал на кнопку, открывающую дверь.
Тая проснулась от звука открывающейся двери и быстро выбежала в следующее помещение, которое оказалось длинным коридором. Она пошла по коридору и невольно вошла в открытые двери, которые немедленно за ней закрылись. Дама оказалась на площадке, которая под ней закрутилась и остановилась, когда она потеряла ориентир, откуда вошла. Тая осмотрела комнату с единственной дверью, она толкнула дверь, за ней оказалась ванная комната.
"Хоть так", – подумала она, не задумываясь о выходе из этого помещения. Вверху комнаты открылся люк, из него посыпались пионы. Люк закрылся. Открылось небольшое окно в стене, из него выдвинулся стол с едой.
Тая взяла в руки переносной телефон и поняла, что звонить она никому не хочет. Она погрузилась в состояние с полным отсутствием всех желаний и пришла в тихий ужас от своей аморфности. Усилием воли она подняла себя, включила ноутбук, но он завис. Она посмотрела в окно, шторы отнес в сторону ветер, в такие минуты в ее телевизоре менялся звук по чьей – то воле и вырубался ноутбук. Как будто кто отрывал этикетку от нее самой.
Пронзительно – холодное небо открывало душу космосу. Дыхание наслаждалось чистотой воздуха, а руки сжимались от холода в четыре фигурки, каждая из трех пальцев. Но пальцев всего десять, а фигурок получалось четыре. Спрятанные в кармане они надежно охраняли Таю от потоков чужих мыслей.
Чужие мысли, пущенные вдогонку, надоели ей до безобразия. Она ощущала пустоту в душе от беседы с шефом, который постоянно держал во рту рыбу своих навыков, и оперировал им, как ему вздумается. Подняв над собой рыбий флаг, покрытый чешуйками познаний, он несся на нее с очередной глупостью, прикрытой собственной властью. Надоело. Ей так это надоело, что она с ожесточением вонзила четыре фигурки в глубине своих карманов. Она шла решительно. Ей хотелось забыть свое унижение, вызванное необходимостью подчиняться шефу.